С тихим хлопком неожиданно погас уличный фонарь. Все погрузилось в густой мрак. И тут от прилавков, стендов и зеркал, будто бестелесные привидения в кошмарном сне, начали отделяться, беззвучно скользя, черные уродливые тени. Таинственные бандиты видимо были одеты во все черное, потому как разглядеть их не было никакой возможности. Зверски расправившись с охраной, они теперь беспрепятственно хозяйничали на этаже... а может и во всем универмаге. В абсолютном молчании, со сверхестественной быстротой опустошались полки, ящики, стенды. Награбленное, как по мановению волшебной палочки, увязывалось тюками. И перед глазами Степана уже скользили причудливые черные силуэты с огромными горбами за спиной.

“Господи, поскорее бы они отсюда убрались, - молил про себя Степан. - Пусть меня заберут в участок, пусть посадят, только бы не видеть всего этого.”

Увы, его мольбы не были услышаны Всевышним. Холодные, жесткие, как стальные крючки, пальцы больно впились в плечо. Он дико вскрикнул, инстинктивно втягивая шею в плечи. Вот и настал его черед. Сейчас и его голова покатится по полу, а тело дернется и навсегда замрет. Невероятный, чудовищный конец в его семнадцатый и последний день рождения...

Остаток дня Вадим провел в библиотеке. Бегло просматривая научные труды на интересующую его тему, делая пометки у себя в блокноте, что-то сопоставляя или выписывая, он ни на минуту не забывал о дерзком самонадеянном шантажисте и его оскорбительном поведении. Почему он так уверенно говорил о завтрашней встрече? Что за этим скрывается?

Взглянув на часы, Вадим заторопился. Бедная девочка весь день одна. У нее каникулы, а он так мало уделяет ей внимания. А ведь она теперь наполовину сирота. На ее хрупкие плечи свалились заботы по дому. Он же даже не пытается хоть как-то скрасить ее жизнь, отвлечь ее от тоски по матери. Ну что же он может поделать? Разве он виноват, что именно на него провидение возложило такую ответственную миссию? Он обязан сделать все возможное и невозможное, чтобы, если не предотвратить беду, то хотя бы предупредить о ней.

Увы, его голос - голос вопиющий в пустыне! Никто, ровным счетом никто не желал услышать его. От него отмахивались, как от назойливой осы. Единствен- ный кто проявил заинтересованность - сомнительный тип из сомнительной организации, предложивший ему сомнительную сделку. Возможно, любой другой на его месте забрал бы дочь и уехал, улетел, уплыл как можно дальше от опасного места. Он не мог. Дар, которым его наградили небеса, подчинил себе его волю... или напротив, пробудил в нем сверхволю самоотречения.

Сдав книги, Вадим направился к выходу. По дороге домой купил целую коробку пирожных - пусть дочка полакомится. О своем возвращении возвестил долгим, заливчатым звонком - коробка с пирожными мешала воспользоваться собственным ключом. Светлана не спешила открывать, видно, наказывает за опоздание. Подождав немного, он позвонил вторично. “Наверное купается или слушает музыку через наушники”, - решил Вадим и полез в карман за ключом.

Светланы не было ни за телевизором, ни на кухне, ни в ванной. Неужели до сих пор во дворе? Как же он мог пройти мимо и не заметить ее. Не дожидаясь лифта, он сбежал вниз. Во дворе кроме двух старушек никого не было. Постояв в растерянности, он хотел вернуться домой, когда его окликнул надтреснутый старческий голос:

- Дочку высматриваешь?

- Ее самую. Не видали случайно? - с надеждой откликнулся он.

- А как же, милок, видали, - прошамкала другая. - Такая уж наша жисть теперь горемычная от зари до зари дворовый караул нести. Больше ни на что, почитай, не годны.

- Будет хныкать-то, - прервала ее скрипучая подружка. - Нас про дитятко спрашивают, а ты все про себя да про себя. Ушли они. С утра еще.

- Как с утра? Куда ушли? Кто “они”? - разволновался Вадим.

- Почем нам знать, сынок.