|
Остановившись у двери, осторожно запускаю в скважину крошку разведчика и через пару минут получаю цветное изображение комнаты. Простенько, но со вкусом, усмехаюсь про себя, увидев почти пустую комнату, обставленную лишь диванчиками вдоль стен. На одном из них спит камердинер, а над его головой висит связка звонких колокольчиков. Шнурок от них, протянутый через всю комнату исчезает за дверью в спальне короля. Рассмотрев это нехитрое на вид сооружение, понимаю, что на самом деле невозможно открыть дверь, не потревожив колокольцев. Проникнув в первую комнату, пару минут стою, раздумывая, что лучше, перерезать шнурок, или усыпить камердинера. И едва я, решившись на первое, протягиваю руку к шнуру, как колокольчики вздрогнули и зазвенели. Не знаю, каким чудом мне удалось не рвануть с места, а замереть, затаив дыхание. Слуга, мотая со сна всклокоченной головой, нашарил около себя на полу тапочки и, прихватив с полочки лампу, широко зевая, двинулся к двери. Почти не дыша, шагаю за ним. Распахнув дверь, камердинер протопал к кровати, стоящей против окна, и, приподняв лампу, осветил лежащего на ней человека.
– Пить, – бормочет тот, и пока камердинер возится с больным, я успеваю бегло оглядеть комнату. Ширма в углу, скрывающая умывальные принадлежности, столик, заставленный пузырьками и пара стульев. Вот и все, что имеется здесь, кроме кровати. Это уже даже не просто, это аскетично. Интересно, такой стиль, это дань вкусу или самоистязание за грехи? Камердинер пошаркал обратно, а я, притаившись за ширмой, дождался, пока он притворит дверь, и шмыгнул к столу. Прикоснуться к пузырьку амулетом, дождаться результата анализа, и передвинуть амулет к следующему. Результаты анализа некоторых снадобий настолько ошеломляющи, что пару раз, я, не удержавшись, тихо хихикнул. – Ты кто? – спокойный голос, прозвучавший над ухом, заставил меня подпрыгнуть. – А… Марта, – выдавливаю, прикидывая, куда буду убегать. – Не знаю такой, – так же безмятежно говорит голос, – напомни, когда мы встречались. – Мы не встречались, – мягко объясняю ему, сообразив, что вершина не собирается пока поднимать шум. – А почему тогда именно ты за мной пришла? – Король так спокоен, что я даже завидую его выдержке. Это ж, он меня, поди, за ангела принимает! – Сейчас все объясню. – Мне почему-то не хочется врать умирающему, и я рассказываю ему историю своего знакомства с принцем. Опуская, разумеется, технические подробности. Все, вплоть до последней минуты. – Я рад, что у Заида хватило смелости не прыгать со скалы. – Прямо заявляет вершина, дослушав рассказ. – И мне очень хочется познакомиться с этой прекрасной девушкой. А ты можешь сказать, что ты делала с моими лекарствами? – Ваши, с позволенья сказать, лекарства на самом деле жуткая гадость. – Вздыхаю я, продолжая работу. – Ну, скажите, пожалуйста, от чего может вылечить верблюжья моча с толчеными гнилушками?! – Что, там и в самом деле все такая дрянь? – расстроился он. – Да нет, есть пара настоев, богатых витаминами, но в идиотских сочетаниях. Ох, а вот это вообще нельзя пить, столько окиси свинца и молодого в гроб загонит. – А какое лекарство принесла мне ты? – вдруг подозрительно спрашивает больной. – Я что, плохо объяснила? – возмущаюсь в ответ. – Мне нужно выяснить, кто хотел смерти Заидала, потому что я уверена в его честности. Он горд и доверчив, и плохо разбирается в людях, но лекарство он не воровал! – Я знаю. – Печально кивает король. – Откуда? – Я сам его бросил в окно! – Как? – ахаю я, разинув рот. – Это сложно объяснить. Заид приходил ко мне ночью, поговорить. |
