– Некрасивую, – вздыхаю я. – Впрочем, я и сама могу рассказать. Королева считала, что преемником мудрой вершины должен стать один из ее сыновей. Она так и не смогла простить мужу измены, а узнав о его выборе наследника, возненавидела короля всей душой. И решила сама отвоевать для сына звание мудрой вершины. С помощью одного из преданных ей слуг она подсыпала королю всякую гадость, а когда он заболел, переехала сюда и принялась за выполнение своего плана. Ей оставалось только дождаться удобного момента, чтобы обвинить Заида в измене. Что и было очень ловко проделано. Ну, а после этого осталось лишь добить короля, и трон, ну или вершина, принадлежит ее сыну. Что он достанется ему ценой трех жизней, вашу мачеху не волновало.

– Да откуда ж трех? – слабо протестует король.

– Очень просто, ваша, Заидала и Аремата! – жестко отрезаю, глядя старику прямо в глаза. – Все в замке знают, что Аремат, проводив вас, тоже собирался отправиться на скалу! Ну а теперь скажите, что я не права! Ведь вы давно догадались, кто сделал из вас инвалида!

– Прости меня сынок, – пытаясь дрожащими руками закрыть мокрое лицо, бормочет вершина. – Я очень виноват перед ней, мы сильно любили друг друга, а я нарушил клятву, женившись на вашей матери! Но я не думал, что так получится, считал, она хочет отомстить только мне!

– А кто ей помогал из слуг? – сквозь зубы интересуется Заид.

– Я думаю, камердинер, – вздыхаю я, – он, скорее всего, был в нее влюблен в молодости и остался предан хозяйке.

– И останусь навсегда! – молнией метнулся мимо нас старик в порванном камзоле и замахнулся кинжалом на вершину.

На одну секунду я опоздал подставить подножку. За мою ногу зацепился и рухнул под ноги Заидалу, мешая ему, влетевший с обрывком камзола в руке Грас. И только Талила, мгновенно поняв, что нет времени вытаскивать кинжал, успела со всей силы оттолкнуть слугу от короля. Он, падая, зацепился ногой за ножку кровати, инстинктивно выставил руку, пытаясь удержаться, но не сумел и рухнул всем телом на зажатый в кулаке кинжал. Острое лезвие, с противным треском разрывая ткань сюртука, выступило у него из спины.

– Отосплюсь в коляске, – отказываюсь я, пресыщено ковыряя ножом недоеденный кусок поросенка. – Не удерживай меня, я и вправду очень спешу!

– Жаль, – вздыхает Заид, отчаявшись уговорить меня погостить. – Ну, тогда давай рассчитаемся. Вот деньги, а вот кольцо. Это кольцо королевы. Я всегда знал, что она не любит нас с Арематом. Это кольцо она получила от жрецов, не знаю, правда, за что. Если нужно что-то еще, только скажи. И приезжай, когда захочешь, мы с Талилой тебе всегда рады.

– Заидал, есть у меня одна просьба – признаюсь, задумчиво поглядывая на спутников, пирующих поодаль, – Этот мой раб, Алик, он певец. Попроси его спеть, а потом я тебе скажу, чего хочу.

Я не был, признаться, готов к тому, что привелось услышать. В моем мире очень много людей с прекрасными голосами, да и на других планетах я слышал, как поют лучшие певцы. Но после пения Алика с минуту сидел, не в состоянии говорить. Да и весь огромный тронный зал, где лесовики праздновали одновременно свадьбу и коронацию новой вершины, замер, потрясенный необычайно чистым и глубоким тембром голоса горца.

– Спасибо тебе за такой подарок, я еще не слышал такого пенья, – растроганно говорит Заидал, – но что ты хотела?

– Знаешь, он пошел на скалу, потому что нечем кормить детей. Жена продала последние платья. Алексарио слишком горд, чтобы брать деньги за пение, зато кормит всех, кто приезжает в замок его послушать. Если хочешь помочь, посылай его жене денег на еду, а он за это будет приезжать к тебе петь на праздники.

– Но ведь ты сказала, что он твой раб? – испытующе глядит Заидал.