— Папка точно была синяя? — уточнила я.

— Точно.

Но я стала перебирать каждую и проверила все документы в каждой. Чтобы не запутаться, аккуратно раскладывала все на поверхности стола.

Кирьянов попытался помочь, но я остановила его:

— Не мешай, Вов.

Документов не оказалось. Папка как в воду канула. Кирьянов коротко выругался.

— Подожди, — рискнула я попробовать еще раз. — Мы вчера тут разговаривали о всяком, помнишь? Зашла речь и о последнем деле, которое ты ведешь… с кем?

— С Шумским.

— И где он сейчас?

— Должен отрабатывать жилой сектор…

Кирьянов запнулся, уставился на меня во все глаза. Его лицо озарилось надеждой, взгляд просветлел.

— Да я же передал ему вчера документы. Сам! Блин, точно! И не помню не потому, что нажрался, как скотина, а потому, что незачем было галочку ставить — я ему сам в руки папку сунул! Ну, я и дурак.

Я стала собирать разложенные папки в стопку. Старалась соблюдать тот порядок, в котором они были сложены прежде.

— Ищи папку у Шумского, — подвела я итог. — Прямо сейчас позвони ему и все узнай.

Кирьянов схватил телефон. Иногда он становился послушным, как ребенок, и я старалась запомнить эти моменты, чтобы впоследствии, когда он решит поставить меня на место, вмазать ему напоминанием о том, что и он, бывает, ошибается.

Так себе защита, скажем прямо, но она работала. Это уравновешивало наше уважение друг к другу, а потом мы вспоминали собственные неудачи с улыбкой.

— Папка у него в кабинете, — выдохнул Кирьянов. — Сейчас принесет. Господи.

— Испугался?

— Нет. Но испытал чувство неловкости.

— Тебе было стыдно?

Кирьянов сгреб со стола стопку и вернул ее в сейф. Подошел ко мне и обнял за плечи.

— Да ладно тебе, — улыбнулась я. — Я ж рядом. Помогу.

— Уже помогла. Дружище. Боевая подруга. С меня коньяк.

— Я не против.

Он вернулся за стол, с силой провел ладонями по лицу.

— Никогда больше, — решительно заявил он. — Ни капли на рабочем месте.

— Ты и не пил раньше, — ответила я. — И ничего не терял, как выяснилось. Просто вылетело из головы.

Кирьянов покосился на дверь, лег грудью на стол.

— О сокращении слышала?

Я слышала, но не волновалась на этот счет. Меня это никак не должно было коснуться. Возраст, звание, должность — придраться было не к чему. А вот Кирьянов все чего-то опасался.

— А что, уже известны списки? — спросила я.

— Рано говорить о списках-то, — протянул Вовка. — Разнарядка только-только из главка пришла. Чьи-то головы полетят, конечно, но досконально неизвестно чьи.

— А ты к чему это о сокращении вдруг вспомнил?

— У меня семья, Тань. Лишний раз не хочется начинать все заново. Просто клоню к тому, что голова сейчас забита не только работой. Что, конечно же, неправильно.

Я поняла, о чем он думает. Блатных в нашем отделе было мало, и все они занимали невысокие должности. Скорее, перебивались в ожидании более хлебного местечка. Ну и запись в трудовой не помешает. Плюс стаж. Остальные, с кем я имела честь общаться, добились всего сами. И подполковник Кирьянов, и Гарик Папазян, и даже Мельников, который годами наворачивал вокруг меня круги в надежде на наше совместное светлое будущее.

Попав под сокращение, Кирьянов действительно потерял бы, и много. Но самое главное в его ситуации — это обеспечение стабильной жизни своим девчонкам, которых у него на попечении было аж три: жена и две дочки.