– А почему вы не объяснили раньше?

Лучшая защита – это нападение. Я понимала, в чем была неправа. Понимала, еще когда не решалась заговорить с ним, что это ошибка. Но и он тоже мог бы быть откровеннее, тогда этой ситуации вовсе не возникло бы.

– Мы ведь разговаривали и о тумане, и о Ведьме, и о монстрах, но вы ни разу не обмолвились о том, что у вас с Ведьмой есть какие-то дела. Как молчали о странных линиях на вашем теле, которые совпадают с рисунками на ее!

Я говорила так эмоционально, что воздуха не хватило, и мне пришлось остановиться, чтобы сделать вдох.

– Не думаю, что я мог откровенничать с девушкой, которую прислали в мой замок в качестве шпионки, – возразил Нергард.

– Тогда не удивляйтесь, что эта девушка испугалась, когда узнала о вас то, что и приехала узнать.

Он вдруг сдержанно улыбнулся.

– Ладно, я готов признать, что мы оба были неправы. И это закончилось тем, чем закончилось.

Как только у меня пропала необходимость защищаться, пропало и желание нападать. Я сочувственно посмотрела на опального лорда, внимательно разглядывая его лицо. Нергард казался не вполне здоровым, но ничто не выдавало в нем упадка духа. Как минимум он был так же аккуратно выбрит, как всегда. Лицо побледнело и осунулось, но тут так мало света и вряд ли хорошо кормят.

– Тогда объясните сейчас, – попросила я. – Может быть, еще можно что-то сделать? Что у вас за дела с этой Ведьмой? Почему вы ее не ловите, как должны?

Нергард с сомнением посмотрел на меня, вздохнул и принялся объяснять:

– Я охотился за ней поначалу, думая, как и все, что она виновница появления тумана. Но когда однажды я встретил ее, то увидел эти линии… Такие же, как у меня. Я не знаю, что это. Не знаю, что они означают. Знаю лишь, что они… появляются каждый раз, когда я использую серьезную магию.

– Поэтому вы используете ее нечасто, – догадалась я. – Охотник обратил на это внимание.

– Да. Рисунок расползается, появляются все новые и новые линии. Я не знаю, что будет, когда они покроют все тело. Предполагаю, это как-то связано с моим проклятием. Возможно, я снова все забуду, когда это случится.

– Почему вы так думаете?

– Потому что где-то там… на границе моей памяти… я помню, что их было совсем мало. А чем больше их становится, тем больше я забываю.

– И вы думаете, что Белая Ведьма проклята так же, как и вы? – предположила я.

– Я не имел возможности сравнить наши рисунки. Возможно, ее проклятие в чем-то другом, но механизм – такой же. Я думаю, ее прокляли те же, кто проклял меня. И еще мне кажется, она меня знает. Знает, кто я на самом деле. Она определенно помнит что-то о наших взаимоотношениях в прошлом. То, чего не помню я. Она ключ к моему прошлому, но она не желает со мной говорить. За все время сказала мне только одно: не она вызывает туман. Он действительно приходит за ней, но как я понял, не по ее воле.

– Но почему тогда?

– В ту нашу первую встречу… Первую, которую я помню, она сказала, что туман следует не за ней, а за кристалином, который она принуждена носить.

– Криста… кем?

Это было одно из тех слов, что не рождали в моей голове никаких ассоциаций, никакого понимания.

– Сказав про него, она коснулась украшения на шее. Такой…

– Светящийся шарик! – перебила я возбужденно, вспомнив, что видела его мельком.

– Да. Я не знаю, что это значит. Откуда этот… кристалин. Что это и почему она вынуждена носить его, если за ним следует туман… И почему он за ним следует, если уж на то пошло… Никогда не видел ничего подобного.