Я снова горестно вздохнула.

– Как думаешь, такие вещи действительно где-то предопределены? И ничего нельзя сделать? Как сказал сам Нергард: с судьбой не спорят. Но кто определяет нашу судьбу? Боги?

Охотник пожал плечами и подцепил с одной из маленьких тарелочек на подносе кусочек вяленного мяса, который я игнорировала, задумчиво прожевал и только тогда ответил:

– Я не знаю, Лора. Там, где я вырос, поклонялись четырем богам, но как я потом понял, даже не все жрецы верили в их существование. Тот жрец, за которого выдали замуж мою сестру, как я слышал, пытался убедить Совет Жрецов в том, что наши боги – всего лишь другая раса, от смешения с которой появились жрецы и маги – люди, обладающие Силой. Всего в моем мире существовало двенадцать крупных культов разных богов. Потом я попал сюда. Здесь свои боги, тоже почти с десяток наберется. Но какие истинные, а какие ложные? Есть ли вообще среди них настоящие боги или все это просто выдумка, созданная одними людьми, чтобы управлять другими, а на самом деле нет над нами никого? И мы сами творим свою судьбу? Я не знаю.

– Хорошо бы сами. Тогда можно что-то изменить. Я не хочу, чтобы он умер.

– Они тянут уже две недели, – осторожно заметил Охотник. – Мне кажется, молодой король по-своему привязан к Нергарду, поэтому не торопится отдавать его под суд. Наверное, ищет способ избежать смертной казни. Так что еще ничего не решено.

– Я не буду свидетельствовать против него, – тихо, но твердо заявила я. – Когда дело дойдет до суда и допросов, скажу, что Котон солгал, а я ничего такого не видела и тебе не говорила! И пусть докажет, что было иначе. А что до сих пор молчала – так меня запугали, обещали сжечь, если буду говорить обратное.

– Лора…

– А еще лучше: пойду завтра к королю и скажу все это ему! Ты ведь подтвердишь мои слова? – Я пытливо посмотрела на него. – Тогда получится, что слова Котона будут против наших слов.

– Лора, давай без резких движений! – прикрикнул Охотник, заставляя меня снова потупить взгляд. – Ты не знаешь, на что способен советник. Может, у него есть зелье, способное заставить тебя говорить правду? Или человек, который сможет залезть в твои мысли.

– Разве такие бывают? – насупилась я.

– Да кто их знает? До Аганарета я был уверен, что и в будущее заглянуть нельзя.

Я притихла, размышляя над такой возможностью (сулящей неприятности всем нам). Смотрела при этом на поднос с едой, но краем глаза заметила за спиной Охотника какое-то движение. Вздрогнула и снова вскинула взгляд – но в комнате никого, кроме нас, не оказалось. За спиной Охотника было только… окно.

Поспешно убрав с ног столик-поднос, я торопливо выбралась из-под одеяла и подбежала к окну. Никого не увидела за ним, но меня это не удовлетворило: не без труда я открыла створку и высунулась чуть ли не по пояс в снежное хмурое утро.

– Ты чего творишь? – возмутился Охотник, затаскивая меня обратно и закрывая окно.

Надеюсь, он не подумал, что я пыталась выпрыгнуть в него с расстройства?

– Да нет, просто показалось, – пробормотала я, задумчиво глядя на поникшие головки роз в вазах с цветочными композициями. Они были такими с самого утра или завяли только сейчас? – Мне нужно с ним увидеться. С Нергардом. Поговорить, объяснить, как все было на самом деле. Он должен узнать, что я на него не доносила.

Охотник склонил голову набок и с любопытством прищурился.

– Думаешь, для него это имеет значение?

– Думаю, да, – вырвалось у меня, но я тут же смутилась.