Котон выразительно посмотрел на меня, хотя мое сердце почти остановилось еще до этого. Значит, все-таки нас подслушали гвардейцы. И Котон уже доложил о том, что я видела, в столицу.

– Вы же не откажетесь от своих показаний, Лора? – с кривой усмешкой уточнил капитан.

– Я… не… я…

Слова застревали в горле, а когда Нергард обернулся и тоже посмотрел на меня, голос и вовсе отнялся. В его взгляде было и удивление, и разочарование, и принятие неизбежного. Я смогла только отрицательно покачать головой. Мне хотелось дать ему знать, что я не доносила на него.

Охотник до боли сжал мое плечо, а я как наяву услышала его голос: «Если промолчишь и об этом узнают, отправишься на костер вместе с ним». На костер, прямо скажем, тоже не хотелось.

– Вот как, – едва слышно выдохнул Нергард.

И бросил меч. Тот с оглушительным звоном ударился о плиты, которыми был вымощен пол внутреннего двора.

– Ваша взяла, капитан.

– Милорд! – гневно возразила Соланж, бросив на меня уничтожающий взгляд.

– Не надо, Зои. Это судьба. С судьбой не спорят.

Глава 19

– Доброе утро, миледи! – бодро поприветствовала меня горничная, вошедшая в спальню с подносом, полным еды.

Поскольку я и не думала садиться на кровати, а продолжала лежать на боку, она поставила поднос на столик.

– Как вам спалось?

Продолжая улыбаться, девушка подошла к окну и раздвинула тяжелые плотные шторы, которые в другое время года были призваны защищать утренний сон от преждевременного вмешательства солнца. Однако сегодня солнца не было: небо затягивали серые тучи, поэтому в комнате едва ли стало светлее. На фоне сыплющегося за окном снега замысловатые цветочные композиции, которыми местная оранжерея регулярно снабжала мою (и не только) комнату, выглядели несколько нелепо и совершенно не радовали глаз. Наоборот, заставляли жалеть о безвозвратно ушедшей осени, в которую я научилась быть вполне счастливой и довольной своей жизнью.

Чтобы хоть как-то прогнать утренний пасмурный сумрак, горничная зажгла светильники. Так и не дождавшись моего ответа, она подошла к кровати и вежливо поинтересовалась:

– Вам подать поднос или вы поедите позже?

– Я вообще не хочу есть, можешь унести, – вяло ответила я.

– Да нет, оставь, она все съест.

Это распоряжение отдал с порога Охотник, который, в отличие от меня, успел уже не только подняться и позавтракать, но и одеться, а скорее всего, еще и потренироваться.

Горничная выглядела шокированной его появлением (в королевском дворце было не принято врываться к даме в спальню, особенно если она еще не одета и не причесана), но Охотник на ее слабый протест лишь махнул рукой.

– Ничего, мне можно тут быть, не волнуйся. Ты иди пока, займись чем-нибудь другим, а я накормлю твою подопечную завтраком.

Девушка покорно присела в быстром книксене и поспешно удалилась. Охотник закрыл за ней дверь и подошел к кровати, на которой я продолжала лежать неподвижно, как будто все происходящее меня не касалось.

– Знаешь, Лора, лежачая забастовка с голодовкой – это не выход. Нергарду точно не поможет.

Я скосила на него недовольный взгляд и поджала губы. Интересно, как он узнал, что именно сегодня я решила начать такую забастовку? Мы находились в столице, в королевском дворце, уже две недели, но до сих пор я вела себя вполне прилично: вставала вовремя, позволяла себя одевать и прихорашивать, вежливо разговаривала и с советником, и с молодым королем. Первый был крайне доволен результатом моей поездки в Нергардский замок, второй – заметно огорчен им, но тем не менее добр ко мне.