– Древний не смог найти вашу семью, – сообщил Ксандр Третий, когда я вернулась во дворец. Естественно, совершенно не удивив меня этим. – Но вы не переживайте, Лора, мы позаботимся о вас.

Забота выражалась в том, что король взял меня под свое временное покровительство и решил удачно выдать замуж.

– Если мы не можем воссоединить вас с прежней семьей, придется найти вам новую, – с грустной улыбкой добавил он. – Не беспокойтесь, вы сможете выбрать себе жениха по душе, мы ни к чему не собираемся вас принуждать.

Это успокаивало хотя бы тем, что на меня не собирались давить, а значит, я могла пока не думать об этой проблеме. Потому что вероятное замужество (сколь угодно удачное) сейчас мало меня интересовало. Как и мое будущее (и даже прошлое) в целом. О судьбе лорда Нергарда я волновалась куда больше.

Его арестовали и увезли в столицу в тот же день. А следом покинули замок и мы с Охотником. По настоятельной рекомендации капитана Котона.

– Вас желают видеть Его Величество и господин советник, – сообщил он со сдержанной улыбкой. – А тут я за вашу безопасность больше не ручаюсь.

Охотник счел это очень хорошей причиной не медлить с отъездом (он вообще прагматик, каких поискать), а я… Я переживала не столько за свою безопасность (что, конечно, тоже было важно для меня), сколько надеялась получить возможность увидеться с лордом Нергардом и поговорить, все объяснить ему.

Однако советник категорически запретил такую встречу, а поговорить об этом с королем наедине мне не дали возможности.

Вот поэтому я и потеряла интерес к подъемам и нарядам. Вступающая в свои права зима с сокращением светового дня и усилением холодов еще больше портила настроение. И сегодня я решила не вылезать из-под одеяла.

Не дождавшись ответа, Охотник вздохнул, взял со стола поднос и встал с ним надо мной. Стоял неподвижно, как каменное изваяние, пока мне не стало стыдно, и я не зашевелилась, садясь. Но даже когда я приняла подобающую позу, он продолжил держать поднос в руках.

– Ну что еще?

– Ножки у этой штуки разложи, – с убийственной серьезностью велел он.

Я не сдержала смешок и сделала, как он велел. Охотник водрузил передо мной столик и сел рядом на кровать. Я тут же потянулась к румяной булочке, разломила ее и намазала паштетом, потому что есть на самом деле хотелось.

– Лора, чего ты скисла? Ты не виновата в том, что случилось с Нергардом. Он сам связался с этой Ведьмой – неважно по каким причинам. Ты даже никому ничего не рассказывала, Котон сам пронюхал.

– Но Нергард этого не знает, – мрачно объяснила я. – Он думает, что я донесла на него. Что я предала его.

– Предала? – Охотник поморщился. – Лора, ты ему в верности не клялась. И у тебя не было выбора. Даже если бы ты действительно донесла на него – это было бы правильным решением. Нас ведь для того туда и отправили.

Я медленно жевала и одновременно ковыряла пальцами оставшуюся булочку, не глядя на друга. В горле встал ком, и пришлось сделать глоток воды, чтобы протолкнуть его.

– Он знал, что так будет, понимаешь? – все еще не глядя на Охотника, объяснила я. – С самого начала знал, что мне суждено погубить его. Поэтому Соланж была готова сжечь меня в той деревне: она пыталась защитить его. А он… Он просто принял это как свою судьбу и относился ко мне хорошо.

Даже слишком хорошо, мысленно добавила я, но вслух произносить не стала: не хотелось делиться с Охотником содержанием последнего разговора с лордом. Внутри и так все переворачивалось, когда я думала о том, как все выглядело для Нергарда. Впервые за много лет он начинает испытывать какие-то чувства к девушке, открывается ей, а она отталкивает его и на следующий день сдает гвардейцам, обрекая на смертную казнь.