Изменить размер шрифта - +
Многие виды расселились по всей планете. Тем не менее, и у нас есть ископаемая летопись — хотя в таком сухом мире, как наш, накопление осадков и фоссилизация происходят медленнее; наша ископаемая летопись более фрагментарна, хотя её иногда дополняют находки останков, подвергшихся природной мумификации. Но она, тем не менее, содержит намёки на то, что между древними формами жизни и современными имеется цепочка переходных форм.

И всё же доказательство эволюции пришло не как в вашем мире, из наблюдения за специфическими адаптациями в изолированных популяциях, а на гораздо более позднем этапе нашего интеллектуального развития, через биохимию и анализ отличий генетического материала родственных видов.

— Мы этим тоже занимаемся, — сказал Фрэнк. — Хотя ископаемая летопись приматов очень скудна, мы знаем, к примеру, что человекообразные обезьяны и люди разделились пять миллионов лет назад, проанализировав степень различия их ДНК и нашей.

— Именно: то, что для вас было независимым подтверждением эволюции, для нас стало главным её свидетельством. Однако независимо от того, какими путём мы шли к этому знанию, в конце концов мы пришли к одному и тому же заключению: и вы, и я — продукт естественного отбора, а не божественного творения.

— Полагаю, что это такой же универсальный закон природы, как и закон всемирного тяготения, — сказал Фрэнк.

— Не кощунствуйте! — сказал Келкад. Он явно рассердился, даже отцепился от крышки ячейки, за которую держался. Сейчас он висел всего в метре от человека.

— Я… прошу прощения? — сказал Фрэнк.

— К нашему вечному стыду, это правда, что тосоки, как и всё живое на нашей планете, являются продуктом эволюции. И, как нам удалось установить, вся жизнь на Земле также является продуктом эволюции. Но где-то — где-то — в огромной вселенной должны быть подлинные дети Бога, созданные по её совершенному образу и подобию.

Слова вырвались у Фрэнка прежде, чем он осознал, как они бестактны:

— Келкад, вы же не можете всерьёз в это верить?

— Я верю в это каждой частичкой моего существа, — сказал Келкад. Щупальца у него на голове возбуждённо двигались. — Бог должен существовать, иначе у вселенной не будет смысла и цели. Поскольку последнее неприемлемо, первое — существование высшего существа — должно быть правдой.

Фрэнк изо всех сил пытался понять.

— И что же, обнаружив, что не являетесь произведением божественного творения, вы явились на Землю в поисках таковых произведений?

— Да, это часть нашего задания.

— И что заставило вас думать, что мы — не они?

Пучок щупалец распался посередине в аналоге пожатия плечами.

— Поначалу нам казалось, что вы и правда можете быть ими — ведь вы так на нас непохожи! Эволюция произвела тосоков, и мы считали, что представляем собой что-то вроде обобщенного результата случайного процесса — не какого-то там идеала, вы понимаете, но мы считали, что общая четырёхсторонняя симметрия, с ногами слева и справа и руками впереди и позади — это та модель, к которой приводит в конечном итоге эволюционный процесс. Но ваша форма — двухсторонняя симметрия, руки сверху, ноги снизу — была настолько странной, что мы подумали: возможно, мы взираем на миниатюрное подобие Бога, на истинный образ творца. Однако потом…

— Потом?

Келкад, видимо, не был уверен, стоит ли продолжать, но в конце концов заговори:

— Когда мы открыли биохимические свидетельства эволюции, мы не могли не увидеть себя и другие формы жизни нашего мира в совершенно ином свете. Внутреннее устройство тосоков, ранее считавшееся идеальным, как оказалось, имело ряд фундаментальных недостатков.

Быстрый переход