— Эй, придурок! — кричу я.

   Самодовольный козел оборачивается на мой крик, сидя в своем желтом спортивном автомобиле. Не сомневаюсь, что этот засранец думает, что ему удастся сделать состояние на снимках Эмили. Я слишком хорошо знаю, как папарацци разрушают жизни. Было достаточно больно видеть, как они делали это с Николасом и Эмили. Мне этого до конца жизни хватит. Парень смотрит на меня и бросает окурок на тротуар. На его лице мелькает раздражение, когда он узнает меня. Уверен, я последний человек, кого он ожидал увидеть.

   — Опять ты? Что ты хочешь? — шипит он со злостью.

   — Мне нужны фотографии, которые ты сделал сегодня вечером.

   Он снисходительно смеется надо мной. Ярость прожигает меня, когда я вижу его взгляд, ясно говорящий "пошел на хер".

   — Это все честно и законно. Я сделал те снимки на общественном тротуаре, — говорит он.

   Я наблюдаю, как он медленно вылезает из своей машины. Не знай я, подумал бы, что он собирается драться со мной. К сожалению, не думаю, что у меня появится такая возможность.

   — Сделал, и я хочу за платить, чтобы получить их.

   Папарацци презрительно усмехается.

   — Ты не можешь себе этого позволить.

   Ублюдок. Готов поспорить, что мой кулак сотрет эту гребанную улыбку с его лица.

   — Могу, — бросаю я вызов.

   Его скептический взгляд свидетельствует о том, что он не купился на то, что я ему говорю. Я достаю из кармана листок со своим предложением и протягиваю ему. Несколько лет назад я бы даже не подумал, что буду стоять тут и предлагать папарацци небольшое состояние за фотографии. И как бы мне не хотелось увидеть лицо Стефана, когда он узнает про нас с Эмили, я отлично понимаю, что сделаю больно еще двоим людям, о которых искренне забочусь. Эмили и Николасу.

   — Она так много для тебя значит?

   Много. Намного больше.

   — Бери это и отдай мне цифровые копии. Все до единой. И даже не думай о том, чтобы спихнуть их еще куда-нибудь. — я вытаскиваю экземпляр договора, который составил и прислал мне по электронной почте Себастьян Вульф. Выгодно иметь в друзьях практикующего юриста. Себастьяну потребовалось меньше пяти минут, чтобы прислать его мне.Мне ненавистна даже мысль о том, чтобы быть у кого-то в долгу, но, если нужно выбирать, кому быть должным, я предпочту Себастьяна Вульфа.

   Я наблюдаю за тем, как папарацци поджимает губы, словно раздумывая над моим предложением. Вспышка тревоги пронзает меня при мысли, что он может не продать мне фотографии.

   — Я хочу больше, — говорит он.

   — Слушай, ты, маленький жадный ублюдок, предложение более чем щедрое...

   Он смотрит на меня со скучающим выражением на лице. Медленно скользнув по экрану своего телефона, он открывает альбом с дюжиной или около того снимков Эмили. Меня передергивает, когда он увеличивает ее фото в разодранном платье. Она выглядит так, будто на нее напало дикое животное. Желтая пресса с радостью проглотит это. Пока он листает снимки на своем телефоне, у меня появляется чувство безысходности. Я мог бы вытрясти из него все дерьмо и забрать эти снимки, но нет никакой гарантии, что он уже не загрузил их куда-нибудь еще.

   — Так на чем мы остановились? — улыбается он.

   — Сколько? — спрашиваю я, поморщившись.

   — Восемьдесят штук.

   Вот оно как. Я уж думал никогда этого не услышу.