— Восемьдесят штук.

   Вот оно как. Я уж думал никогда этого не услышу.

   — Ты с ума сошел, — рычу я.

   На прошлой неделе я продал одному извращенцу картину стоимостью вдвое больше этой суммы, но не так давно денег мне едва хватало на автобусный билет. Папарацци ждетмоего ответа, улыбаясь как акула. Он неимоверно рад содрать с меня побольше денег. Безусловно это месть за то, что я набил ему морду.

   — Подпиши договор и деньги твои.

   Он вырывает документ у меня из рук и быстро подписывает его, даже не удосужившись прочитать условия, напечатанные мелким шрифтом, которые Себастьян включил в договор. Вульф был бы очень расстроен. Он обожает свои чертовы договоры.

   ГЛАВА 20

   Эмили

   Тристан.

   Я просыпаюсь и обнаруживаю, что лежу в постели одна, а Тристана нигде не видно. Солнечный свет льется из окон второго этажа его студии, заставляя мою голову сильно пульсировать. Боже, я слишком много выпила прошлым вечером.

   Меня переполняет чувство стыда, как только воспоминания о стычке с папарацци всплывают в моей памяти. Прошлой ночью я не могла признаться себе, но я рада, что он появился. Я скидываю с себя одеяло и вижу, что на мне ничего нет, кроме трусиков и розового лифчика. По-видимому, Тристан раздел меня и уложил в кровать.

   Мои щеки начинают гореть.

   Я чувствую себя странно разочарованной, что это не переросло во что-то большее.

   Остальная моя одежда аккуратно сложена стопкой на его комоде. Я встаю, чтобы взять ее, но к своему удивлению, мои ноги прикованы цепью к кровати.

   Какого черта?

   Я тяну металлические оковы, но они не двигаются с места. Я прикована к нескольким дюймам холодной стали. Я потрясена, как же я попала сюда. Неужели я проспала в такомвиде всю ночь? Я придвигаюсь и сгибаю колени, чтобы поближе рассмотреть свои оковы. Пытаясь в течение нескольких минут их открыть, я сдаюсь. Какого черта Тристан это сделал?

   Лишь одно слово приходит мне на ум.

   Наказание.

   Странное возбуждение прошибает меня, когда я ложусь обратно на кровать в изнеможении. Запах Тристана задерживается на моей коже и, к моему удивлению, на постельномбелье тоже. Задумавшись о том, что он может наблюдать за мной из другой комнаты, в моем животе начинают порхать бабочки. Я обвожу глазами его квартиру, но нигде не вижу Тристана. Посмотрев на прикроватную тумбочку, я замечаю поднос и записку, оставленную на нем. При ближайшем рассмотрении, я узнаю почерк Тристана...

   Я говорил тебе, будь у меня шанс, я прикую тебя к своей кровати. Поешь. Тебе понадобятся силы.

   P.S.Я позаботился о фотографиях.

   О, слава Богу.

   Мне очень интересно, что Тристану пришлось сделать, чтобы забрать снимки у папарацци...

   Улыбаясь, я перечитываю записку снова. Обещание в его словах вызывает у меня мурашки.Тебе понадобятся силы?Силы для чего? На ум приходит бесконечное количество возможностей. После прошлой ночи я чувствую дрожь возбуждения, пробегающую по моему телу. Я откладываю записку Тристана и открываю крышку серебряного подноса, стоящего рядом со мной.

   Что там?

   Я улыбаюсь при виде мастерски приготовленного омлета, находящегося на тарелке в середине подноса. Даже его цвет кажется шедевром. Он готовил для меня? Я шарю взглядом по прикроватной тумбочке в поисках вилки, но ее там нет. Вид омлета вызывает у меня в животе голодное урчание. Можно подумать, что после вчерашней попойки мой желудок ничего не захочет. Я хватаю еду пальцами, как маленький ребенок, а потом не задумываясь запихиваю вкусный завтрак в рот.