— Значит, твое приглашение на ужин означало продолжение?

— Ты после игры был в таком состоянии, что я понимала: тебя сначала надо хорошенько подкрепить, чтобы восстановить силы. Накормить и напоить.

— А если бы я отказался?

— Я бы что-нибудь придумала.

Тай поднял голову и взглянул заинтересованно:

— Что?

Эшер пожала плечами:

— Я могла подняться прямо сюда и соблазнить тебя, прежде чем ты обретешь достаточно силы, чтобы противиться.

— Хммм, я почти жалею, что сразу согласился.

— Слишком поздно. Теперь ты мой.

— Я мог бы и поупрямиться.

Эшер медленно улыбнулась:

— Я знаю все твои слабые стороны. — Она нежно провела пальцем по его груди и, когда по его телу прошла дрожь, нагнувшись, взяла в ладони его лицо и медленно стала водить губами по его губам.

Последовал поцелуй — такой продолжительный, что оставил обоих обессиленными.

— Эшер. — Тай не мог и не хотел больше сдерживаться, кровь вспыхнула, и он забыл о своем решении не торопиться. Поэтому не слышал деликатного стука в дверь, но Эшер услышала, и ей пришлось повторить дважды прямо ему в ухо, прежде чем он понял, чего от него хотят.

— Дверь, — прошептала она. — Тай, принесли заказ.

— Что?

— Дверь!

Он с трудом приходил в себя, прислонившись лбом к ее лбу.

— Они развили чертовскую скорость.

Он не мог встать, потому что все тело колотила дрожь. Тай забыл, что Эшер могла заставить его так возбудиться. Наконец, глубоко вдохнув и выдохнув, он встал с кровати. Эшер, натянув простыню до шеи, смотрела, как он идет к шкафу.

Какое красивое у него тело. Она гордилась и восхищалась одновременно. Длинное, поджарое, все из сплошных мышц. Сильные широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра и длинные ноги. Тело спортсмена или танцовщика. Он был рожден для побед.

Тай взял халат из шкафа. Небрежно затягивая пояс, он почувствовал на себе ее внимательный взгляд и обернулся, ухмыляясь. У нее сердце подпрыгнуло к горлу.

— Тай, как ты красив!

Его глаза удивленно расширились, в них читались удовольствие и одновременно неловкость. С этим чувством он и отправился открывать дверь. И пока подписывал чек, Эшер, поджав коленки к подбородку, тихо посмеивалась его реакции на свои слова. Он все еще в глубине души оставался маленьким мальчиком с окраины Чикаго. По его понятиям слово красивый могло относиться исключительно к женщине. И наверное, он был бы скорее оскорблен, чем обрадован, скажи ему кто-то подобный комплимент. Он был человеком прямым и открытым в чувствах, никогда не стеснялся любви к матери и сестре, как не стеснялся показывать свою нежность публично. Несмотря на беспощадность и агрессию на корте, он не был по натуре жесток или груб и, хотя обладал взрывным темпераментом, не способен был долго злиться или мстить. И кажется, за все эти качества она его и любила так сильно, скучала по нему. Впрочем, несмотря на бурную страсть, с полной отдачей чувств, он еще ни разу не сказал, что любит ее. Если бы тогда, раньше, Тай хотя бы раз сказал ей три заветных слова, она никогда бы его не оставила.

— О чем ты думаешь?

Эшер увидела, что он стоит рядом, подкатив сервировочный столик поближе к кровати, и держит в руках два бокала. Она улыбнулась:

— Так, ни о чем. — Она скосила глаза на столик и бутылку. — Это все нам?

Он присел на край кровати.

— Держи бокалы.

Звонко хлопнула пробка. Тай налил в бокалы шампанское. Щедрой рукой, почти до краев.