|
- Да, я уезжал, - ответил Стеттон, глядя на нее так, будто хотел наглядеться на всю оставшуюся жизнь, - но в ливерпульских газетах прочел о смерти принца и вернулся. - А! - улыбнулась Алина. - Значит, вы все знаете. Стеттон озадаченно смотрел на нее. - Я имела в виду, что вы знаете, как я вас ждала, - объяснила Алина. - Я не понял. - Но, месье... тогда почему вы вернулись? - Не знаю. Нет, знаю. Чтобы увидеть вас. - Вот! - сказала Алина, будто он в чем-то признался. - Видите, я права. - Может быть, - согласился Стеттон, - но я не знаю, что вы этим хотите сказать. Алина засмеялась: - Вы же знаете, что я послала бы за вами. - Откуда я это мог знать? Я мог только надеяться. - А почему? Ведь вы ненавидите меня, я думаю. - Пожалуй. - Тогда почему же вы надеялись, что я за вами пошлю? - Потому что, когда я не ненавижу вас, я вас люблю. Алина одобрительно смотрела на него: - Мой дорогой Стеттон, вы совершенствуете язык. Это хорошо. Вам понадобятся все ваши достоинства: образованность, воспитание, внешний лоск - все, что сумеете набрать. - Для каких целей? - Пока это секрет, он будет открыт позже. Теперь же давайте будем откровенны, - пока только пристрелка. Скажите мне прямо, что вы думаете обо мне. Только правду. - Вы очень хорошо знаете, что я о вас думаю. - И тем не менее скажите. - Я не могу вам сказать. Но по выражению глаз молодого человека легко было догадаться, что он думает. Алина улыбнулась и дерзко заявила: - Тогда покажите мне. И в следующее же мгновение он схватил ее в объятия, крепко прижал к себе и осыпал неистовыми поцелуями ее губы, щеки, шею. - Вот что я думаю! - вскричал он сразу охрипшим голосом. То, что он делал потом, было мечтой всех последних месяцев. Ее дыхание возле его губ сводило его с ума; ее губы, хоть и не отвечали так же горячо, были податливы и сладки. - Вот что я думаю! - пьянея, опять воскликнул он. - Но, Стеттон, вы должны помнить, - начала Алина, попытавшись освободиться. - Я ничего не помню... ничего, кроме того, что я люблю вас! Вы скажете мне, что вы - принцесса, что я должен уважать память принца. Я ничего не уважаю. Я люблю вас! - Но вы не должны говорить мне это... сейчас, - протестовала Алина таким тоном, словно приглашала немедленно повторить сказанное им. - Я совсем не должен говорить, - мрачно сказал Стеттон, - и отлично это знаю. Я был глупцом, влюбившись в вас, а теперь стал еще большим глупцом, раз говорю вам об этом. Видите ли, Алина, я начал понимать вас. Вы никогда никого не любили и никогда не полюбите. Вы никогда не любили меня; вы просто играли мною и делали со мной, что хотели, а потом отбросили. А я все еще люблю вас, к вашему сожалению... Принцесса прервала его: - Вы ошибаетесь. |
