Я рассмеялась: — Никогда не произноси при дочери слово «авторитет». Во-первых, оно уже имеет несколько иное значение. А от прежнего значения, что молодняк путает с авторитарностью, ее больше всего и воротит. Эпоха ниспровержения загнившего наследия предков. Авторитетов — к стенке и одной очередью — пух-пух-пух-пух… Знаешь, что я сделаю — пришлю ей послание.

— «Проповедь»? — Лера глянула скептически.

— Под названием «Дочки-матери».

Вот ведь как летит время… Совсем недавно я стояла в актовом зале школы, волшебно преобразившемся для выпускного бала — тонкая, трепетная, несуразная. Зеркальные зайчики, брызжущие от вертящегося шара, шуршащая тафта пышной юбки, растерянные близорукие глаза, взмокшие ладони… Он прошел по паркету — ошеломляюще элегантный в новом взрослом костюме, он опустил застенчивые глаза и смоляной чуб упал на вдумчивый лоб серебряного медалиста. Притаившаяся в начальном призыве Музыка пронзительно взвилась, заманивая в омут. По волосам прошло ледяное дуновение и сердце остановилось. «Маленький цветок»!

Танцевальные ритмы могут встряхивать, заряжать, разряжать, быть чувственными, спортивными, беснующимися. А иногда они наделены таким высоким колдовством, что чувствуешь как судьба проходит сквозь тебя, вроде рентгена. Френк Синатра, Адамо, Битлз, Элтон Джон… Музейная антиквариат, привязанность к которому выдает пуще морщин.

Тебе, бесконечно юная, даю ценный совет. Ума не приложу, от чего будут балдеть твои дети лет через тридцать, но умоляю, молчи о том, что торчали от Децла, Эминема или Киркорова. Тебя не поймут.

Не поймут, отчего вы яростно худели и выматывались на тренажерах, сражаясь за мальчишескую узость бедер, округлую крепость икр. Не думаю, конечно, что повинуясь закону контраста, предметом восхищения станут коротконогие толстухи. Но внимание переключится на иную часть тела. Может, в моду вновь войдет талия?

В пору моего первого бала без талии ловить было нечего. То есть, прямо-таки на людях не появишься. Эталон фигуры — молоденькая актриса Людмила Гурченко и дамы света в фильмах с корсетно-стройным Жаном Маре. Блестящие аристократки и дерзкие куртизанки, осиный стан которых был почти прозрачен, почти не мешал рассматривать камины, букеты, позолоту умопомрачительных покоев эпохи Монте-Кристо. Девчонки затягивались до обморока. В широкий пояс для жесткости всовывали рентгеновскую пленку, накрепко пришивали крючки сантиметров на пяти дальше реальной возможности, выдыхали и… Талия должна была вместиться в обхват мужских рук.

Как славно, что этой проблемы у тебя нет, есть голенький животик, выглядывающий между топом и поясом. Поздравляю.

Ну что, скажи, путного может вырасти из особи женского пола, десять школьных лет носившей форму? Обвислое коричневое платьице, робко скопированное с облачения дореволюционных гимназисток. Фартук, белые манжеты, воротничок обязательны. Девиз: скромность, усердие, невинность. Проблемы: ожидание принца, прыщи, борьба за аромат чистоты и свежести даже после урока физкультуры. Да не было тогда тональной пудры и дезодорантов не было! Разумеется тот, с цыганистым чубом, шел не ко мне. Он покачивался с другой в сверкающей метели затемненного зала, не ведая, как стенает от боли моя душа, измученная обидой и тисками пыточного пояса.

Потом талии и невинность потеряли актуальность. Важнее стали колени и понятие «чувственность». Произошла важнейшая революция — впервые в новой истории женщина решилась задрать подол выше колен и тем самым без обиняков заявить о своей привлекательности! Сколько горячих диспутов сотрясало воздух, сколько родительских оплеух ждало дерзких защитниц мини. Но какое наслаждение вышагивать загорелыми длинными ногами по летним тротуарам под магнетическими взглядами ошеломленных джентльменов.