У него появились друзья в университете, они водили его в лондонские бордели и приобщали к плотским радостям. Но женщины, с которыми он там имел дело, ничего для него не значили: это было просто безобидное развлечение, и он не переставал стремиться к Джеси. Ребенком она выучилась читать и писать вместе с ним: по настоянию Майкла, хотя его родители всячески этому противились, ее приглашали на уроки, которые давал ему частный учитель. Так что, пока Майкл был в Англии, они с Джеси регулярно переписывались.

Майклу казалось, что срок учебы никогда не кончится. Он считал месяцы, недели, дни, оставшиеся до выпуска. И вот наконец он сел на корабль и отправился домой с одной только мыслью — как можно скорее жениться на Джеси. А родители пусть хоть об стенку головой бьются.

Но тут вмешалась жестокая судьба. Приехав домой, Майкл узнал, что его отец скоропостижно умер, пока он пересекал Атлантический океан. На его молодые плечи легла вся тяжесть управления плантацией. Кроме того, он был вынужден соблюдать траур, который обычно длился от шести месяцев до двух лет. Разумеется, его мать настояла, чтобы был назначен максимальный срок. Во время траура о свадьбе не могло быть и речи.

Джеси, разумеется, никуда не делась, и Майкл проводил с ней каждую свободную минуту. Она обожала лошадей, и ее всегда можно было найти на конюшне, но в отцовскую кузню она старалась не заходить. Майкл знал, что у нее нет настоящей близости со сварливым отцом. Собственно говоря, Джадд Кэлхоун ни у кого не вызывал дружеских чувств, но он был отличным кузнецом, а остальное не имело для Майкла значения.

Что касается матери Джеси, Виолетты, Майкл не мог дождаться дня, когда уведет Джеси из ее дома. Она вела себя с холодным отчуждением со всеми, кроме Джадда, которого обожала, хотя, по слухам, иногда, выпив, устраивала ему жуткие скандалы. Но Джеси об этом Майклу никогда не рассказывала.

Джеси не жаловалась на плохое обращение со стороны матери, но Майкл подозревал, что та не очень-то добра к дочери и что под постоянно веселым обличьем Джеси скрывается тоска, которую наводит на нее обстановка в доме. Ему всегда казалось, что Виолетта не любит дочь, а лишь терпит ее и даже считает помехой в своих отношениях с обожаемым мужем.

Но Майклу было некогда особенно задумываться о своей любви к Джеси и беспокоиться по поводу ее несчастных родителей: ему надо было доказать и матери, и соседям, что он может быть таким же отличным хозяином, каким был его отец. Он работал, не жалея сил, и добился того, что урожай хлопка и кукурузы за два года удвоился и он стал гораздо богаче своего отца.

Майкл был очень доволен своими хозяйственными успехами, а еще больше он радовался тому, что период траура наконец-то истек, что с руки можно снять черную повязку и быть свободным от налагаемых ею ограничений. Мать же его, подобно многим вдовам, наверное, будет ходить в черном до конца своих дней.

Майкл все еще сидел за столом и любовался ожерельем, когда мать постучала в дверь.

— Майкл, я хочу тебе… — начала она и умолкла на полуслове. Майкл положил ожерелье обратно в коробочку.

— Что у тебя там? — спросила она, подходя к столу. — Покажи. Это подарок для Джеси? Ты мне говорил, что заказал для нее что-то в Атланте.

Приготовившись к скандалу, Майкл неохотно открыл коробочку.

Оливия ахнула и опустилась на ближайший стул. Такого великолепного украшения не было даже у нее.

— Его сделали по моему рисунку, — сказал Майкл.

— Дарить такую дорогую вещь на день рождения неприлично.

— Это не просто подарок ко дню рождения, — спокойно сказал Майкл.

Их взгляды встретились. Оба не собирались уступать. Наконец Оливия сказала:

— Я считаю, что тебе следовало бы подождать, Майкл.

— Со смерти отца прошло два года, мама.