|
Сделал мужу укол, жене дал успокоительное... На них теперь это уже не действует... Пока мы обедали, он снова стал стонать, потом выть от боли, а жена совсем выбилась из сил... Мегрэ сделал затяжку и пробормотал: - Кажется, я понял... - По закону, как врач, я не имею права прописывать ему еще одну дозу... Она просит меня об этом по телефону уже не первый раз... Он посмотрел на комиссара, словно взывая к его снисходительности. - Поставьте себя на мое место. Он снова посмотрел на часы. Сколько времени больной еще может бороться? Вечер был теплый, и весенний воздух навевал какую-то истому. В углу гостиной тихо переговаривались женщины под монотонное постукивание спиц. Мегрэ задумчиво произнес: - Конечно, это совсем другое дело. И мне не раз приходилось жалеть, что я не выбрал другую профессию... Это не было похоже на обычную беседу, когда реплики следуют одна за другой. Разговор прерывался минутами молчания, во время которых от трубки Мегрэ медленно поднимались клубы дыма. - С недавних пор полиция уже не имеет прежних прав и, следовательно, не несет прежней ответственности. Это были мысли вслух. И комиссар и доктор Пардон чувствовали, как они близки друг другу. - За годы своей работы я наблюдал, как постепенно уменьшались наши права в пользу чиновников судебного ведомства... Не знаю, хорошо это или плохо... Во всяком случае, в наши функции никогда не входило судить... Это дело суда и присяжных решать, виновен человек или нет и в какой степени можно считать его ответственным. Он намеренно вызывал друга на разговор, потому что видел, как тот взволнован, понимал, что все мысли доктора на улице Попенкур, в двух комнатках, где умирает поляк-портной. - Даже при современном состоянии законодательства, даже учитывая, что фактически мы являемся только орудием прокуратуры и судебных следователей, бывают все же минуты, когда нам приходится принять решение, которое может повлечь за собой серьезные последствия... Ведь в конечном счете только после нашего расследования, после того, как мы соберем какие-то материалы, судьи, а вслед за ними присяжные составляют себе определенное мнение... "Достаточно только взять человека на подозрение, вызвать на набережную Орфевр, допросить членов его семьи, друзей, консьержку, соседей, чтобы изменилась вся его жизнь...". Теперь наступила очередь Пардона, и доктор пробормотал: - Понимаю. - Способен ли этот человек совершить преступление?.. Как бы там ни было, мы первые должны задать себе этот вопрос... Вещественные доказательства часто отсутствуют либо малоубедительны... Зазвонил телефон. Доктор, видимо, боялся подойти, и трубку сняла его дочь. - Да, мсье... Нет, мсье... Нет... Вы не туда попали... И, улыбаясь, объяснила: - Опять этот дансинг "Добродетель". Речь шла об общедоступном танцевальном зале, номер телефона которого путали с номером Пардонов. Мегрэ вполголоса продолжал: - Так вот, человек, который стоит перед тобой и кажется тебе нормальным, способен ли убить?.. Вы понимаете, Пардон, что я хочу сказать? Дело не в том, чтобы решить, виновен он или нет. Это не в компетенции Уголовной полиции, но и не снимает с нас обязанности задать себе вопрос, возможно ли, чтобы... А это фактически означает судить! Вот чего я страшусь. |
