Эллис криво усмехнулся.

– Да нет. Я просто хочу сказать, что вся работа Блэкберна во многом зависит от иеролатора и иерофекса, а ими являются женщины.

– Но есть и ритуал Анубиса, – подбросил идею Хиауорд.

– Есть, – охотно согласился Эллис. – Увидев устремленный на него взгляд Труф, он замолчал, еще раз приложился к стакану и снова заговорил: – Поскольку ты занимаешься какими‑то исследованиями, я тебе скажу. Ритуал Анубиса был разработан Блэкберном для прокладывания пути, и в нем роль женщин выполняют мужчины. Он был признан в «круге огня», так называлась блэкберновская ложа в Сан‑Франциско.

– Неудивительно, что там этот ритуал встретили с восторгом.

– Но я не думаю, что он когда‑либо выполнялся. Потому что в этом случае можно было бы легко отыскать могилу Блэкберна и вызвать его оттуда.

Эллис был здорово пьян, но то, что он говорил, показалось Труф слишком даже для пьяного. А еще Труф почувствовала, что оккультисты напоминают академиков больше, чем она предполагала. И те, и другие круги очень замкнуты, хорошо знают, кто чем занимается, и относятся к своим конкурентам с такой же неприязнью.

– Дело в другом – найти медиума‑мужчину значительно сложнее, почти все известные медиумы были женщинами. Я прав? – Хиауорд посмотрел на Труф.

Труф была благодарна Хиауорду за то, что он пригласил ее поучаствовать в разговоре. Эту тему она знала неплохо и, вероятно, Хиауорду это было известно. Но откуда?

– Самые знаменитые медиумы как раз мужчины. Возьмите Лии, он жил в восемнадцатом веке в Лондоне и принимал участие в раскрытии дела печально известного лондонского потрошителя. Не меньше известен и другой медиум‑мужчина, Даниэль Хоум. Гудини хвалился, что раскроет его трюки, но потерпел фиаско. Женщин‑медиумов больше количественно, их соотношение составляет приблизительно три к одному. Не знаю, почему так. Возможно, женщину легче убедить в том, что окружающий мир не всегда поддается логическому анализу.

– Скорее всего, это так, – с горечью произнес Эллис.

– Если бы мир представлял собой упорядоченное место, которое можно осмыслить логически, то мы все были бы унитарианцами, – сказал Хиауорд. – Исчезли бы войны и конфликты. Зачем и за что драться? Ну да ладно. Я должен бежать, Джулиан попросил меня съездить за кое‑какими покупками в Нью‑Йорк.

Хиауорд встал.

– Если ты направляешься в Нью‑Йорк, я еду с тобой. Остановишься около моего дома, я там кое‑что возьму. – Эллис поднялся. Стоял он очень нетвердо и, чтобы не упасть, придерживался рукой за край стола.

Хиауорд изумленно посмотрел на него.

– Не волнуйся, все, что говорил Джулиан, я хорошо помню, – пробормотал Эллис, как бы отвечая на невысказанное возражение Хиауорда. – Но позволь тебе заметить, что я не собираюсь сегодня появиться в вечернем шоу на телевидении, как это делал наш основатель. Я просто хочу посмотреть, поливает ли Дориан цветы, и взять кое‑какие вещи. Становится прохладно, а у меня здесь ничего нет.

Хиауорд устремил взгляд в потолок, ища небесной защиты, затем посмотрел на Эллиса.

– Пусть гнев Джулиана падет на твою, а не на мою голову, дражайший страж врат, – произнес он. – И предупреждаю, что насчет тебя я врать не буду. – К удовольствию Труф, он взял свою тарелку, подхватил тарелку Эллиса и понес их на кухню.

«В слаженном ансамбле имени гармонии нового зона произошел маленький раскол», – подумала Труф, когда оба мужчины ушли.

Беседа прошла вполне дружески, юмор был естественным, на за всем этим осталось очень много невысказанного, и Труф хотелось бы знать, что именно не договорили Хиауорд и Эллис.