Я молчала, мне нечего было сказать.

— Я разговаривал с Томом о вашем приключении на болоте, — продолжал Джонатан. — Он рассказывает довольно странную историю. В тот день он получил записку о том, что надо прийти к человеку, перед которым он чувствует себя более обязанным, чем перед вами. Он не говорит мне, кто послал за ним; это девушка, как я предполагаю, и вопреки предрассудкам наших аристократов деликатность не ограничивается только высшими классами. Важно другое — записка оказалась подделанной. Ее не посылала персона, чьим именем она была подписана.

— Это странно.

— Более чем странно.

— Ох, я знаю! — воскликнула я. — Я знаю, что выдумаете. У меня были те же мысли, когда я испугалась. Но они беспочвенны. У кого могут быть причины ненавидеть меня? А мое приключение на болоте не было предумышленным. Я могла погибнуть, это правда. Там есть трясины и ямы, лошадь могла сбросить меня и разбить мне голову, но зачем злоумышленнику оставлять так много на волю случая?

Джонатан кинул, и я поняла, что у него были те же, контрдоводы.

— Думаю, мне нужно кое-что рассказать вам, — сказал он. — Не вижу, чем эта информация сможет помочь вам прямо сейчас, но кто знает! Речь идет о вашем брачном контракте.

— Когда-то вы сказали мне, что следует разбираться в нем. Если бы тогда я настояла…

Никакой разницы. Мистер Бим уважает, когда женщина в чем-то разбирается, но он уважает мою мать, как некоторые люди с уважением относятся к хорошо выдрессированной собаке. Она — исключение, которое доказывает правило общей неполноценности вида. Тем не менее эта тема не сложна, если освободить ее от юридических ухищрений. Упрощенно ваш брачный контракт можно свести к следующему. При замужестве ваша собственность была разделена на три части. Одну передали вашему мужу, получившему полный контроль над капиталом и прибылью. Эту часть, — Джонатан заколебался и затем продолжил: — Клэр потратил на погашение долгов и восстановление титула поместья.

Вторая часть передавалась в ваше распоряжение. Эти деньги тоже израсходованы. Вы подписали их передачу Клэру несколько месяцев тому назад. На что пошли эти деньги, я не знаю, но огромные суммы израсходованы на реставрацию дома и, возможно, на уплату других долгов.

Третья часть, до сих пор наибольшая, передана под опеку ваших наследников. Доходами от капитала распоряжается ваш супруг, но он не имеет права распоряжаться капиталом, из которого изымает прибыль, без согласия мистера Бима. Вижу по вашему лицу, что вы не догадываетесь, что я скажу. Я приехал сюда действительно по этому делу. Во второй бумаге, подписанной вами, от мистера Бима испрашивалось разрешение передать это большое состояние в распоряжение вашего мужа. Мистер Бим решительно отказался санкционировать такой шаг. Он придерживается строгих взглядов на наследование и соблюдение прав на наследство потенциального наследника по мужской линии.

— Понятно. — Я избегала его взгляда — А если, если наследника не будет?

— Мистер Бим на допускает такой возможности, — сухо ответил Джонатан, не догадываясь о реальном смысле моих слов. — Прибыль все равно находится в руках Клэра; брачный контракт просто не дает ему возможности растратить состояние, пока его не унаследует сын в должное время.

Я не отвечала, обдумывая. Я не могла не связать эти известия с отношением Клэра ко мне — пренебрежением супружескими обязанностями — и все еще не понимала, к чему это ведет. До тех пор, пока… Эта мысль казалась нелепой и отвратительной, но я не могла не задать этого вопроса. Я с трудом выдавила его из себя, из внезапно пересохшего рта:

— Что произойдет, если я умру бездетной? Кому достанутся эти деньги?

— Женщины не могут оставить завещания, — ответил Джонатан с горькой усмешкой.