— А человек без ног?

— Подгибает под себя на этой маленькой тележке; привязывает покрепче ремнями к телу. Не будь так легковерна.

Она указала на высокого меланхоличного мужчину в синем длиннополом сюртуке, высокой шляпе и брюках, бывших когда-то белыми. Его преследовала насмешками толпа мальчишек. Я не могла разобрать, что они кричат.

— Один из синих дьяволов, — заметила тетя. — Лу, детка, ты не слышала о мальчиках Бобби Пила? У него были грандиозные планы по искоренению уличной преступности, но у тебя по-прежнему могут украсть туфли прямо с ног, когда прогуливаешься по Оксфорд-стрит.

Я продолжала глазеть вокруг. Улицы были прелестны — красивые дома, высокие деревья. Воздух был наполнен грохотом колес и копыт, дома строились повсюду. Когда я указывала на это, тетя фыркала. Любые перемены в городе она считала к худшему.

— Чем больше людей, тем больше грязи и преступлений, — ворчала она. — Город был вполне сносен пятьдесят… ну, несколько лет назад. Теперь они разрушают все старые здания специально, чтобы устроить беспорядок. Они снесли старые королевские конюшни, чтобы сделать эту новую площадь с колонной адмирала Нельсона или как ее там. Магазины, конечно, хорошие, но… фу, детка, перестань высовываться и закрой окно. От этой вони можно заболеть.

Я подчинилась без возражений. Теперь мы ехали по району с узкими улочками, где дома подпирали друг друга, как нищие калеки. Запах был насыщенный и непередаваемый. Канализация в школе была не лучшей в мире, но ни с чем подобным я никогда не сталкивалась. Сгущались сумерки, и сквозь маленькое окно почти ничего не было видно, но после того, что я мельком увидела, у меня не было желания смотреть дальше.

— Почему мы поехали этим путем? — спросила я тетю, которая держала флакон духов перед носом.

— Такие места здесь повсюду, — равнодушно сказала она. — Мы не смогли бы избежать их.

— Здесь так темно! Где же газовые фонари, о которых я столько слышала?

— Неужели ты думаешь, что их будут устанавливать на таких улицах?.

— Но именно на таких улицах они и нужны больше всего, — возразила я. — Ведь темнота способствует преступности, а благополучные и состоятельные люди не совершают преступлений:

Становилось все темнее, тетя казалась темной тенью напротив меня. Я услышала ее смех.

— Мне следует познакомить тебя с лордом Эшли, — сказала она насмешливо.

— Хорошенький муженек, которого можно купить за десять тысяч фунтов в год? — спросила я сухо.

— Десяти тысяч в год не хватило бы, чтобы купить наследника графа Шафтесберийского, даже если бы он был холост, — холодно ответила тетя. — Умерь свои требования, детка, мы недостаточно хорошей крови для этого джентльмена. Но ты поладишь с ним. Эшли — страстный реформатор, всегда болтающий о правах бедных.

— Я не реформистка.

— Надеюсь. Женщине из общества не следует увлекаться политикой, тем более такой непопулярной, как радикализм.

Неожиданно — я даже зажмурилась — мы попали из узкой улочки на широкий проспект. Здесь были знаменитые газовые фонари; я никогда не видела ничего подобного: они превращали ночь в день. А магазины! Я с жадностью рассматривала изобилие товаров, выставленных на обозрение в огромных стеклянных витринах. Газовые фонари поменьше находились внутри витрин и освещали шляпки и платья, великолепные украшения, рулоны индийского муслина и кашемира, перчатки и шали, атласные бальные туфельки… Там было еще много чего, но эти предметы просто пленили меня.