Глава 9

Нова думала, что умереть от голода будет куда проще.

Покинув апартаменты Феджина, она все шла и шла, куда глаза глядят, пока не набрела на тупичок, похожий на тот в каком нашли ее Билли и Фредди. Здесь не было РИИ, точнее вообще ничего не было, кроме большого мусорного контейнера. Девушку передернуло от отвращения. Дома мусор регулярно сжигали в специальной установке, а здесь внизу, до сих пор существовала такая дикость как мусорка. Вероятно, в Трущобах его сначала собирали, а уж потом куда-то отправляли для сжигания. На что, по мнению Новы, скорей всего тратилась колоссальная куча времени. Почему его нельзя сжигать прямо на месте?

Нова устроилась за контейнером и заснула с надеждой больше никогда не проснуться.

К сожалению, она все же проснулась. И сразу ощутила жуткий голод.

Не обращать внимания на него было просто невозможно. Желудок урчал столь же громко, как и мысли окружающих людей… которые у нее все лучше получалось не замечать, в то время как игнорировать голод становилось все трудней.

Нова попыталась думать о чем-то другом, но мысли вновь и вновь возвращались к еде… или к тому, о чем думать она не хотела. При мыслях о доме она вспоминала званные обеды, которые так любила устраивать мама. Мысли о семье заставляли вспомнить о том, как они погибли. От мыслей о Моргане ей становилось дурно.

Спустя два дня Нову потревожили: невероятно тощая и ужасно грязная полосатая кошка с наполовину оторванным левым ухом с увлечением рылась в мусорке. Фоновый шум окружающих Нову человеческих мыслей слегка утих, а когда кошка подобралась к девушке, Нову чуть ли не оплели прямолинейные мыслеобразы животного.

«Еда? Не еда. Найти еду. Поспать».

И ничего более сложного. В конце концов, кошка решила, что раз девушка не еда, то вполне можно свернуться рядом с ней клубком, чтобы вместе поспать.

На четвертый день изгнания Феджином Нова решила назвать кошку Пип. В честь котенка, который жил у нее около двух недель в детстве. К сожалению, та Пип (сиамской породы) хоть и ладила с Новой, любого другого обитателя дома она воспринимала в штыки — шипела на всех, начиная с прислуги и заканчивая Зебом. В связи с чем мама с папой и решили ее отдать. Пип оказалась в семье одной служанки, которую кошка могла терпеть — у Ребеки, парикмахера Новы. Нова навещала кошку столь часто, насколько позволял этикет членам Старых Семей посещать дома слуг.

Время от времени Пип уходила на промысел, но в отличие от тезки непременно возвращалась к Нове. Однажды кошка даже предложила девушке пойманную мышь. «Еда большой кошке без шерсти», — подумала она, роняя мышь из зубов перед Новой. Чуть позже Нова сообразила, что Пип воспринимает ее как «большую кошку без шерсти». Идея о существах не кошачьего происхождения никак не вписывалась в мировоззрение кошки.

Пип ужасно рассердилась, когда Нова отказалась съесть мышь, и пропала практически на целый день. Нова сомневалась, вернется ли она, и очень обрадовалась, когда кошка появилась вновь, часов через двадцать. Когда Пип находилась рядом, Нове было проще заглушать прочий мысленный фон. Пип не создавала такую же мертвую зону, как РИИ, но в этом как раз и был плюс. Привыкание к мыслеобразам кошки служило неплохой практикой по фильтрованию мыслей людей… по крайней мере Нове так казалось.

«А какой в этом смысл? Все равно ты собралась умереть, так ведь?», — тихонько поинтересовался внутренний голос.

Нова не ответила.

На пятые сутки девушка проснулась из-за того, что увидела во сне громаднейший стейк с трехцветным салатом, приправленный аппетитнейшим горчичным соусом от шеф-повара. И все это великолепие вкуса она запивала фременичным соком.

Больше Нова терпеть не могла.