Он вновь коснулся руки — сейчас ему нужен боог.

Боога больше не найти на рынке. Даже на всем Тарсонисе его найти невозможно. Поэтому когда лысый разыскал для него этот наркотик, просто не вообразить, какой трепет он испытал. Запасов боога было мало, поэтому он принимал его только тогда, когда хотел кого-нибудь убить.

А сейчас он собирался убить блондинку.

Лысый назвал ее имя, но он его позабыл. Он не мог даже припомнить свое собственное. Знал, что его кличут Жбаном за тот раз, когда он выпил жбан водки. Он убил девушку, которая его так прозвала, но кличка прижилась… в основном, потому что он не мог вспомнить, как его зовут на самом деле. Бабуля знала его имя, но он убил ее, так что она уже не напомнит.

Сейчас, когда боог подействовал, это уже не имеет значения. Единственное, что ему нужно помнить, это как сильно он любил маленьких блондиночек… особенно когда вырвал им глотки.

И ее ушко. У нее хорошенькое ушко. Он с радостью его откусит. Может, пожует его.

— Убирайся прочь от меня.

Он моргнул. Понадобилось мгновение, чтобы он понял, что говорила блондинка. «Как она может говорить без глотки?»

Затем он вспомнил: на самом деле он ее еще не вырвал, а только думал об этом. Какая небрежность.

Он начал наступать на блондинку.

— Не подходи ближе… предупреждаю тебя, Жбан, если ты подойдешь к мусорке… ты пожалеешь.

«Откуда блондинка знает мое имя?»

Он решил ее спросить:

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Я знаю все, Жбан. Я знаю, что Феджин…

Вот как зовут лысого. «Почему я никогда не мог его вспомнить?»

— …дает тебе даром наркотики, а ты взамен выполняешь его приказы. Я знаю, как ты убил свою бабушку. Знаю, что ты хочешь вырвать мне глотку, а затем откусить ухо.

Должно быть, он разговаривал вслух перед этим. Правда, он этого не помнит.

— И я знаю, что если ты попробуешь причинить мне боль, вместо этого я сделаю больно тебе.

Это была самая смешная шутка за день. По правде говоря, ничего смешнее он вообще никогда не слышал. И поэтому расхохотался.

— А-ах-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Его живот чуть не взорвался, настолько силен был хохот. Он поверить не мог, что эта девчонка решила, будто она может причинить боль ему.

— Да, я могу причинить тебе боль.

Наконец он произнес:

— Знаешь, че я сделал с последней девчуркой?

— Ты имеешь в виду ту, из клуба «Светлячок»? Ту, что спросила, откуда у тебя такие уродские татуировки?

Ладно, вот теперь он действительно в замешательстве. Эта блондиночка никак — никак! — не могла знать о том, что произошло в клубе «Светлячок» с той чернявой девчушкой.

— Ты там была?

— Нет, я никогда не была в клубе «Светлячок».

Теперь блондинка говорила крайне быстро, и дышала тяжело, словно лишнего перебрала, и она была готова закричать. Он был впечатлен… обычно они не начинали кричать, пока он не подходил куда ближе, чем сейчас.

А она продолжала:

— Но я знаю, что ты положил ей руку на лицо и не отпускал, пока она не перестала дышать. Да что ты за чудовище такое?

На этот вопрос он знал ответ:

— Я тот, кто думает пришить тя, курва.

— Ты больше никогда никого не убьешь, Жбан. Слышишь меня? Никогда.

Он решил, что эта девчонка даже больше не в себе, чем он сам… а он не думал, что хоть кто-то чокнутее его… и всего-то надо просто взять и распотрошить ей глотку.

Прощупав руку, чтобы вкачать в себя еще хаба (хотя и знал, что это бесполезно), он двинулся на нее.