- Другие мужчины меня никогда не целовали.

У Фелициана Козановича (в конце концов ему было всего лишь тридцать пять лет) защипало в носу от запаха фиалки, который, смешавшись с дразнящими ароматами женского тела и волос, поплыл вокруг судейского стола. Казалось, губернатор уже готов был вскочить, поцеловать красавицу, - разумеется, в интересах общества - и спросить: таким был тот поцелуй? Однако, сдержавшись, он не сделал этого.

- Мария Яблонская, - произнес он сдавленным голосом, запинаясь, - мы заседаем здесь именем бога и короля, желая положить конец злодейству. И поверьте, нам не доставляет удовольствия задавать вам всякие глупые вопросы. Нас интересует правда, истинное положение дел. Мы отнюдь не хотим бесстыжими глазами заглядывать за занавеску вашего супружеского ложа и наслаждаться, видя, как вы краснеете. Мы просто хотим убедиться, что тот, о ком идет речь, - настоящий мужчина, ваш супруг, даже и после того, как сошел в могилу. Или он во всех отношениях - просто видение, фантом, не так ли?

Вдовушка отвернулась от судий и святых отцов - потому что на заседании присутствовали священник и два монаха из закличинского монастыря - и едва слышно пролепетала:

- Мужчина...

- Ох и проказник! - покачав головой, пробормотал себе под нос господин Гертей.

- Под присягой можете повторить эти слова?

- Повторяю под присягой, - отвечала вдова, осмелев.

- Занесите в протокол, - приказал губернатор, обращаясь к Вильщинскому, а затем снова приступил к допросу госпожи Касперекне:

- И что же говорил ваш супруг? Как долго будет он еще путешествовать на этом свете после отбытия на тот свет?

- Мне он наказал никогда ни о чем таком его не спрашивать.

- Так о чем же вы тогда говорите, оставаясь с ним вдвоем?

- О самых обыденных вещах.

- Было ли вам известно, что еще при жизни он занимался волшебством или состоял в связи с ведьмами? Был ли у него талисман? Не носил ли он под рубашкой каких-либо колдовских средств: высушенной ящерицы, волшебных трав или кольца?

Мария с улыбкой покачала головой:

- Нет, нет. Ничего такого я не замечала.

Губернатор с явным недоверием взглянул на нее. Он был убежден, что секрет страшной истории в Лубло кроется в каких-нибудь волшебных средствах. (Что ж, этому удивляться не приходится: ведь дело происходило в те времена, когда сама богиня Фемида не стеснялась с вполне серьезным видом гоняться с мечом в руках за ведьминым помелом. И что уж там говорить о Фелициане Козановиче, упрекать его за то, что он не знал, что ведьмы и призраки относятся не к одной категории со злодеями, что против злодеев нужно высылать полицейских, а против ведьм и призраков - народных учителей.)

Мария уже собиралась удалиться.

- Еще один вопросик, Касперекне. Откуда у вашего мужа деньги?

- Как я знаю, он собирает свои старые долги.

- А других источников у него нет? Больно уж много фальшивых злотых и талеров поступило в оборот благодаря ему. Именно теперь, после его смерти.

Касперекне насмешливо скривила свой маленький пунцовый ротик.

- Может быть, у него на том свете завелся какой-нибудь свой монетный дворик? Но, как я знаю по катехизису, там такого нет.

Криштоф Павловский не удержался. Вы только посмотрите на эту бабеночку, она еще и острит!

- Мы, между прочим, позвали вас сюда не для того, чтобы полюбоваться на ваши белые зубки, - возгласил он с пафосом, - а чтобы узнать у вас, дочь Евы, где находится тот бочоночек, полный золотом, который ваш муженек украл у варшавского виноторговца Михая Черницкого? Того, что он к этому приложил свою руку, вы не станете отрицать?

Однако вдовушка не захотела дать никаких пояснений относительно бочонка с золотом: или она в самом деле ничего не знала, или была закоснело упрямой. Потом были вызваны всевозможные свидетели - человек сорок, с которыми Касперек так или иначе имел дело после своей смерти.