Участок был обнесен четырехметровым забором, уходившим в обе стороны от огромных резных ворот. Ворота висели на бронзовых столбах, в один из которых был вделан блок электронного слежения. Рядом находилась будка. Когда Дрю хотел припарковать свою потертую «фиесту» и присмотреться, из будки вышел сторож, посмотрел на него и что-то записал в книжечку.
Похоже, эффектно представиться мисс Берримен было невозможно. Они вращались в совершенно разных кругах. Оставалось надеяться на старый трюк под названием «заранее подготовленная случайная встреча». Но это тоже оказалось нелегко. Эндрю брал отгулы и дежурил в Маунт-Плезанте, надеясь поехать за ней следом. Прошел месяц, а результат был нулевым.
Тогда Дрю решил последовать за Джильдой во время очередного посещения клуба. Правда, для этого требовалось уйти с работы в середине смены, что могло привести к увольнению. Но игра стоила свеч, а работа все равно была никудышная.
После бассейна Джильда собралась в парикмахерскую сушить волосы. Когда она выехала с автостоянки, Дрю заблокировал узкий проезд. Они попробовали разминуться, но увидели, что ничего не выходит, и остановились.
— Извините, — сказала Джильда.
— Нет, это я виноват, — ответил Эндрю. — А мы не… э-э?.. Я уверен, что видел вас. Да, в отеле «Спрингс». Э-э… Джильда, верно?
Все прошло более-менее гладко. Поразительно, насколько надежен этот трюк. Люди редко что-то подозревают, если их называют по имени. Они не представляют себе, как легко узнать это имя и все остальные подробности их жизни.
Эндрю объяснил, что до его деловой встречи еще целый час. Конечно, он понимает, что это невежливо, но не согласится ли Джильда выпить с ним кофе?
Лесть на даму не подействовала, однако выпить кофе она согласилась.
После первой встречи их отношения продолжились. Прогресс был небольшой, но ощутимый. Джильда казалась одинокой и беззащитной, а Эндрю, съевший собаку на обольщениях, играл роль преданного друга. Дружба должна была перейти в любовь лишь тогда, когда их встречи станут более частыми.
Тем временем Эндрю оттачивал свою легенду. Он остановился у бывшего коллеги, подыскивая дом после продажи лондонской квартиры в Барбикане. Его фирма строит виллы в Южной Италии и на Капри. Во-первых, там роскошнее, чем в Испании; во-вторых, туда не так легко проникнуть.
Он сумел взять в банке ссуду в пять тысяч фунтов, бросил «фиесту», взял напрокат машину получше и начал возить Джильду в рестораны. Купил шикарный костюм и помолился, чтобы его деньги не пропали зря. Познакомился с отцом Джильды и невзлюбил его с первого взгляда.
Люди, выбившиеся из низов, бывают разные, но Чарли Берримен чванился этим. Собеседник узнавал о его скромном происхождении в первые минуты беседы, что было почти неприлично. Его презрение к родившимся с серебряной ложкой во рту уступало только ненависти ко всяким пронырам и пролазам. По его мнению, так называемых «лиц, просящих политического убежища», следовало грузить на одну баржу с их доброхотами, выводить в море и расстреливать из пушек.
Лицо Чарли было таким же жутким, как образ его мыслей, и почти таким же уродливым, как его мебель. Эндрю, знавший, как многое зависит от мнения о нем старого мерзавца, старался быть любезным и не слишком заметно втираться к нему в доверие. Время от времени он улыбался, кивал и обменивался пылкими взглядами с Джильдой. В такие моменты он почти любил ее. Во всяком случае, сочувствовал. Жить с таким кретином было ужасно. Просто поразительно, что она сумела остаться доброй.
Решив, что время пришло (это случилось, когда он потратил последние две сотни), Эндрю сделал ей предложение. Джильда с радостью приняла его; бедняжка была так счастлива, что он едва не заплакал. Ему было очень неловко.
Эндрю, срочно вызванный в Маунт-Плезант, услышал через открытое окно рычание Берримена и плач Джильды. |