Изменить размер шрифта - +
 – Он что, не отключился?!

Пшедерецкий смотрел на маэстро поверх плеча Джессики:

– Он отключился.

– Тогда почему она упала?!

– Организм не сразу корректирует исчезновение нагрузки. Я бы удивился, останься она на ногах…

На площадке ассистент отключал нейтрализатор Шильдкнехта.

– Не завидуйте, сеньор Пераль, – как ни странно, иронизируя, Антон Пшедерецкий делался абсолютно не похож на дона Фернана, тоже склонного к издевке. – Завидовать дурно. Если хотите, возьмите на руки господина Шильдкнехта. Уверяю, он будет счастлив. Выигрышная сцена: земляки находят друг друга. За такую сцену режиссеры продают душу дьяволу. Кроме того, у вас есть предо мной могучее преимущество.

Диего хотел промолчать. И не удержался:

– Какое?

– Желание.

– Что?!

– Ваше заветное желание исполнится. А мое – нет.

– Почему?

Пшедерецкий расхохотался:

– Вы же выиграли пари?

Тысяча чертей, подумал Диего. Совсем забыл.

– Вы делали на меня ставки, – буркнула Джессика. – Сволочи.

 

– Рекомендации врача.

– Полезно для психики?

– Полезно для позвоночника.

Это была лишь часть правды. Травма позвоночника – последствия «горячего» выхода с Террафимы – едва не запрессовала Идана Яффе до конца его дней в тараканий панцирь экзоскелета. Врач-консультант в реабилитационном центре «Каф-Малаха» действительно рекомендовал Яффе больше ходить и стоять, нежели сидеть. Но отказ присесть давал также определенное психологическое преимущество. Он позволял проследить за реакцией собеседника: останется стоять или все же сядет? Если сядет, то как именно? Как хозяин, потому что дома? Как гость, несмотря на то, что дома?

Мелкие факты, думал Яффе. Мелкие факты приводят к большим выводам. Веки моргают, пальцы берут чашку с кофе, затылок вжимается в плечи. Энциклопедия, если ты обучен чтению с листа. Интересно, что имел в виду мар Шармаль, говоря о пользе стояния для психики? Намекал на очевидность уловки внезапного визитера? Демонстрировал что-то сугубо личное, скрытое от посторонних? Ладно, оставим на будущее.

– Как угодно, мар алам. Я, с вашего позволения, присяду.

Лука Шармаль опустился в кресло, активировал в кабинете усиленный конфидент-режим, закинул ногу за ногу и замер. Меня переиграли, говорила поза банкира. Ситуация изменилась кардинальным образом. Но за тридцать семь минут сорок секунд, в течение которых вы, алам Яффе, добирались до моей резиденции, я успел подготовиться к разговору. Я провел все необходимые расчеты с новыми исходными данными: поле выгод значительно сузилось, тем не менее, на нем остались возможности для торговли и маневра. Требуется дополнительная информация, значит, меняется тактика: первый ход я предлагаю вашей стороне.

Не первый, уточнил Яффе, завершая анализ поведения собеседника. Второй, если быть точным. Первый ход я – реальный я, а не вы, мар Шармаль, чьи мысли я кодифицировал личным местоимением «я» для удобства – так вот, первый ход я сделал, вклинившись в ваш сеанс связи, защищенный всеми мыслимыми и немыслимыми средствами. Ход сильный, дебют за мной. Впрочем, основная партия нам еще предстоит, и вы даете мне об этом узнать.

Быстрый переход