Ему было о чем подумать, пока он лежал здесь, восстанавливая силы. Он постепенно обсуждал свои сомнения с теми, кто приходил навестить его. Были среди них и другие массудские офицеры, которые также рады были его спасению, как и гивистамы, с’ваны, о’о’йаны. Он им всем задавал те же вопросы, даже лепару, который убирал палату.

Не приходил только Уилл Дьюлак. Он был в гуще напряженной борьбы за главные криголитские позиции на востоке. Кальдак довольствовался беседами с теми, кто приходил его навестить.

Он спорил с двумя командирами, которые прибыли засвидетельствовать уважение герою Такиконской долины. Они имели честь сообщить Кальдаку, что он удостоен правительственных почестей. Он как только мог протестовал, говоря, что этого не заслуживает. Он ведь проиграл битву и доблестное отступление не стоило такого признания.

Они шутили, что он слишком слаб, чтобы возражать, и зачитали ему текст наградного свидетельства, которое к его славе войдет в семейные анналы. Это подавляло его, мешало разобраться с собственными тревогами и опасениями.

– Мы должны перестать использовать земных солдат.

Он пытался говорить как командир, чтобы донести свою мысль до этих двоих офицеров.

Его слова явно произвели впечатление. Гости в удивлении переглянулись и тот, кого звали Гузвемак, в недоумении спросил:

– Почему? Они лучшие бойцы, которых мы знаем! Они уже выиграли много сражений! Здесь они спасли кампанию, которую мы проигрывали. Я видел, как они бросались на укрепленные позиции врага, не думая о собственной безопасности, чтобы спасти массудов.

– Дело не в том, что кажется нам безрассудным поведением. Здесь нет альтруизма. – Кальдак повернулся на своей койке. – Я не сразу это понял. Я был знаком с третьим исследователем с Гивистама, который пытался объяснить мне это. Я не видел многого, будучи ослепленным перспективой помощи человечества.

– Чего не видели? – спросил второй офицер, стараясь, чтобы это не выглядело покровительственно. Ясно, что достойный командир все еще переживает последствия опасного ранения.

– Того, что люди потенциально опасны для нас не меньше, чем для Амплитура.

– Вы, очевидно, устали, Кальдак, – сказал Гузвемак, поднимаясь.

– Я в полной памяти, – твердо ответил Кальдак.

После этого офицеру оставалось только сесть.

– Люди бьют нашего врага сколько хватает их сил. Если можно прочитать их мысли, то будет ясно, что они презирают Амплитур, а также за что они стоят. Я не вижу, каким образом они опасны для нас. Он думал о том, оказали ли помощь Кальдаку психотехники? Было известно, что он тяжело перенес утрату подруги год назад.

– Люди опасны, – повторил Кальдак.

– Да. Для Амплитура и Криголита. – Аренон с удовольствием улыбнулся.

– Я сам видел, как раненый человек напал на молитара и победил его. Этому не поверишь, пока не увидишь сам. – Он повернулся к товарищу. – Может быть, позвать врача?

– Говорю я вам: с моей психикой все в порядке! – нос и бакенбарды Кальдака стали дергаться.

– Но вы пережили много ужасного. – Гузвемак поднялся. – Душа, так же, как и тело, может пострадать от травмы. Кальдак выпрямился в кровати.

– Послушайте! Я чувствую себя так же, как и вы. Когда‑то я и сам так думал об этом.

– Вы славитесь своей уникальной немассудской способностью анализировать, – сказал Аренон. – Вполне понятно, что у вас недавно было время для размышлений. Такая же проблема часто занимает с’ванов.