Уцелевшие солдаты собирались на сохранившейся половине крыши форта. Лестница, ведущая наверх, треснула, но не обвалилась и оставалась опорой для еще державшегося участка стены, тянувшегося ярдов на сорок к северу. Дальше к югу, за хаотичным нагромождением обломков, неуклюже волоча ноги, опираясь на оружие сломанными руками, падая и переползая через острые осколки, выбирались из руин и брели на запад погибшие легионеры Конкорда. Куда ни обрати взор, зрелище было трагическим и плачевным. Лучший выход — ничего не видеть и ни о чем не думать!

Почувствовав, что на его плечо легла чья-то рука, Роберто оторвал взгляд от мертвых и обернулся.

— Дай-ка мне тоже одну из этих штуковин.

— Только смотри, Юлий, не урони ее мне на голову, — ухмыльнулся Роберто и, вручив ему флягу, добавил: — Верни их в объятия Бога, глас Бариас.

— Верну. Столько, сколько смогу.

Бариас явно пребывал в потрясении. Все его лицо покрывал густой слой пыли, но взгляд оставался осмысленным, и это уже было неплохо.

— Я должен радоваться тому, что спас тебя, — продолжил Роберто. — Думаю, что удостоюсь за это похвалы матушки, когда мы вернемся. Если ты, конечно, больше уже не мечтаешь увидеть меня на костре.

— Может быть, лучше начать наши отношения с чистого листа?

— Это мне подходит.

— Роберто! — В голосе Даварова прозвучало удивление.

Дел Аглиос бросил взгляд в сторону Атрески и увидел, что мертвецы прервали движение. Волна атакующих остановилась. Сейчас они стояли в десяти ярдах от стены — толпой, насчитывающей сотню мертвых в глубину и много сотен по фронту, к северу и к югу.

— Шансы не слишком велики, — заметил Роберто.

— Мы можем их малость уравнять, — откликнулся Даваров, снова подбросив на ладони флягу.

— Подожди, пока они возобновят движение.

Солдаты растянулись вдоль стены, лестниц и насыпи, приготовив копья, камни — все, что могло удержать мертвецов на расстоянии. И тут неожиданно лица всех павших мужчин и женщин поднялись и обратились к форту. Покрытые слизью, израненные, искалеченные — все их взоры были обращены на крышу. Все рты открылись одновременно.

— Дел Аглиос…

Роберто отшатнулся и тяжело привалился к стене, прижимая к себе флягу. Его имя, произнесенное разом тысячами мертвецов!

— Что, во имя славы Всеведущего, это значит? — пробормотал он с невольным содроганием.

— Дел Аглиос…

Звуки пронизывали его, норовя вырвать сердце. Мужество едва не покинуло живых защитников форта. С дрожью поднявшись на ноги, Роберто воззрился вперед и вниз, на огромную толпу мертвецов. Все они продолжали смотреть на него, и ему пришлось сделать глубокий вдох, чтобы собрать волю в кулак и вернуть самообладание. Но это не изгнало эхо страшного звука из его головы.

— Ублюдок! — выкрикнул Роберто. — Он видит меня их глазами. Как ему это удается? Он видит меня!

— Да? Ну, так здесь найдется и еще кое-что, на что он может полюбоваться. — Даваров размахнулся и швырнул флягу в гущу мертвецов. — На, подавись, трусливый подонок!

Фляга угодила в нагрудник легионера Атрески и взорвалась, кромсая металлическими осколками окружающих мертвецов. Взрыв расшвырял трупы с оторванными руками, ногами и головами, расчистив в тесной толпе кровавый овал. Три десятка мертвецов исчезли: от них остались лишь месиво истерзанной плоти да искореженные доспехи.

— Конкорд! — проревел Даваров. — Да сгинет враг!

Юлий и Харбан тоже метнули фляги. Позади Роберто механик пытался заново поджечь едва тлевшую смоляную бочку.