— Пробивайте путь! — кричал Ильев. — Вперед, наверх!

Напор ударившейся в панику толпы смел проделанный моряками проход, но Ильев нырком успел ухватить Васселиса и Стертия за плечи и толкнуть их в руки Кашилли.

— Уводи их наверх, быстро! Грязь приближается.

— Но отряд?

— Я им займусь. Давай, вперед!

Ильев повернул назад. Перед его глазами стремительно проносился сплошной поток обезумевших людей, но, глядя поверх голов, он приметил нескольких бойцов седьмого отряда, пытавшихся протолкаться и выбраться из сносившей их на запад толпы. Адмиралу удалось выдернуть одного, другого, еще двоих — он направил их вдогонку за остальными.

Крики звучали все громче, все ближе. Грязь — как странно звучало сейчас это полушутливое определение! — приближалась. Ильев снова всмотрелся в толпу и увидел ниже по улице молотящую в воздухе руку зажатого в толпе бойца. Пригнувшись, он бросился к нему, тот с криком рвался ему навстречу. Люди спотыкались о них, перелетали и падали. Одни беглецы карабкались на образовавшийся завал из тел, другие пытались обогнуть его, усугубляя и без того страшную давку. Увидев еще одного воина, пытавшегося обойти орущее месиво рук и ног, Ильев поманил его, шагнув навстречу, но тут один из уже выбравшихся моряков схватил его, дернул, и они оба отлетели назад. Снизу по улице, пятная стены домов, стремительно наползала плесень, Адмирал откатился подальше от дороги и поднялся на ноги, бранясь и отплевываясь.

— Сколько же еще людей обречено на смерть, — пробормотал Ильев, протягивая руку моряку, который, ухватившись за нее, прыжком вскочил на ноги. — Но тебе спасибо. Ты спас мне жизнь.

Неожиданно на проходившую перед ними главную дорогу пала тишина. Только что кишевшая народом, она оказалась усыпанной мертвыми телами, покрытыми отвратительной вонючей плесенью. Людей, только что отчаянно рвавшихся к спасению, мгновенно настигла смерть.

— Э, да они шевелятся! — выдохнул моряк.

— Вот и нам не мешает. Давай-ка рванем на Холм, вдогонку за остальными.

Они повернулись и побежали, провожаемые взглядами мертвецов. Ильев помчался по дороге, служившей для церемониальных шествий, поскольку знал, что Стертий собирался провести остальных через парк к дворцовым воротам с той стороны, где эта дорога соединялась с улицей Дел Аглиосов. Им предстоял нешуточный риск.

Любой шум пугал, поскольку никто точно не знал, как именно будут их преследовать мертвецы, а доносившиеся отовсюду крики и вопли звучали так, что выбивали из колеи даже видавших виды, закаленных ветеранов окениев. Ильев потерял семерых из своего отряда, однако дело могло обернуться гораздо хуже. Адмирал взмолился Окетару, чтобы ему не пришлось столкнуться с ними уже в другом качестве, и эта мысль подхлестнула его, добавив решимости.

Двадцать шесть морских пехотинцев и двое эсторийцев приближались к очагу нарастающего шума. Хотя они с самого начала рассчитывали застать у дворцовых ворот граждан, требующих, чтобы их впустили, такого напора они не ожидали. Люди валом валили со стороны улицы Дел Аглиосов на площадку перед Вратами Победы, другие толпами прибывали по дороге шествий. Ворота были открыты, и люди под крики и брань пытавшихся навести порядок караульных нескончаемым потоком вливались внутрь. Предприимчивые стражники в дюжинах мест сбрасывали со стен веревки и лестницы, которые тут же облепляли гроздья беглецов — за шанс вскарабкаться на стену шла ожесточенная борьба.