Дверцы массивного гардероба были распахнуты, и внутри — чего, собственно, и следовало ожидать — висели плащи, шерстяные накидки и обычные для магов мантии, но, лишь когда Дункан подошел поближе к шкафу и пригляделся, его вдруг осенило. Некоторые из этих мантий были украшены тем же узором, что и одеяние Первого Чародея. Неужели это его комната? При мысли об этом юноша одновременно испытал возбуждение и ужас.

Похоже, так и есть. Комнату украшало несколько статуэток — изящные женские фигурки, выточенные из слоновой кости. Именно такие штучки сейчас последний писк моды у орлесианской знати, — по крайней мере, так говорил Дункану один скупщик краденого. Щит, висевший на стене, выглядел внушительно и дорого. Не меньше притягивал взгляд и полный чешуйчатый доспех на стойке у стены — огромный и позолоченный, — вот только вынести его отсюда было бы нелегко.

Вот если бы удалось отыскать что-то действительно небольшое и ценное — то, что можно прихватить с собой… Дункан замер — почудилось, будто в коридоре раздались шаги, но это всего лишь в очередной раз стукнула о стену створка распахнутого окна, вначале тихо и почти сразу оглушительно громко.

Он уже собирался более тщательно обшарить стол, когда краем глаза приметил нечто в самом низу гардероба. В груде свернутого белья поблескивал какой-то предмет. Его явно пытались спрятать. Медленная улыбка скользнула по губам Дункана, и он, опустившись на колени, раздвинул свертки белья. Глазам его предстала покрытая красным лаком коробка — длинная, узкая, с крохотным золотым замочком. “Изящная штучка, — подумал Дункан, — как раз в такой вполне могут храниться драгоценности”.

Отгоняя прочь мрачные мысли о том, что на изящную штучку может быть наложена магическая защита, юноша осмотрел замок, а затем достал из пояса два кусочка тонкой проволоки. Замок некоторое время сопротивлялся, упрямо пощелкивая, но в конце концов сдался. Дункан со всеми предосторожностями приоткрыл крышку, почти ожидая, что коробка взорвется.

Этого не случилось. Дункан беззвучно ахнул, увидев, что в коробке на ложе из алого шелка лежит черный кинжал. Судя по виду, он был выточен из цельного камня — глянцевитого, отчасти похожего на стекло. Может, это обсидиан? Молодой Страж слышал о таком, вот только ни разу его не видел. Рукоять кинжала была сработана просто великолепно — тончайшие бороздки сходились к навершию, исполненному в виде головы ревущего дракона. Осторожно вынув находку из коробки и поднеся к глазам, Дункан разглядел на черном лезвии тончайшие алые прожилки, паутиной разбегавшиеся по клинку. Он было подумал, что это кровь, но, проведя пальцем по лезвию, убедился, что оно совершенно гладкое — ни засохшего пятнышка, ни зазубринки.

Вот это стоящая добыча! Ценная штука, настолько ценен для Первого Чародея, что он потрудился спрятать ее в собственных апартаментах. Не слишком надежно спрятать, конечно, но разве могло ему прийти в голову, что кто-то посмеет ограбить его в собственной башне?

Посмеиваясь, Дункан сунул кинжал под рубашку. Гладкое лезвие покалывало кожу, но это прикосновение отнюдь не было неприятным, скорее теплым. Восхищение, которое кинжал вызывал у Дункана, стало еще сильнее.

Он закрыл коробку, запер замок и проворно привел в порядок свертки белья. Первому Чародею вовсе незачем знать, что у него что-то пропало. Если повезет, он узнает о пропаже, лишь когда Дункана и Серых Стражей уже след простынет.

“Он ведь позвал нас сюда, чтобы нам помочь, — подумал Дункан.