Расстались во дворе. Если раньше все вместе рванули бы в аэропорт, с форшмаком и полными любви к Леве глазами, то теперь разделились: Кутельманы в Репино — охранять Манечку, а Резники в аэропорт — спасать Леву.

— …Фаинка! — проехав до середины двора, закричала Фира. Илья затормозил, и она вышла — лицо строгое, в руке банка.

Фаина испугалась — что?..

— Возьми форшмак. Для Манечки.

Илья высунулся из машины, скорчил умильную мину — губы бантиком, брови домиком — и сказал голосом экскурсовода, рассказывающего туристам о любопытных местных традициях:

— У ленинградских евреев форшмак — символ любви.

* * *

Смирновых разбудила Нина. Ей позвонили с телевидения: «К власти пришла военная хунта!.. У тебя эфира не будет…» — и, вскочив с постели, она понеслась по квартире, как ошалевший буревестник, без стука в кабинет к Андрею Петровичу, в спальню к Ольге Алексеевне. Смирновы давно уже спали раздельно.

— Вставайте, к власти пришла военная хунта! — прокричала Нина в распахнутые двери и осеклась — слова «военная хунта» были не вполне уместны. Реакцию Андрея Петровича нельзя было предвидеть, но Ольга Алексеевна может ответить: «К власти пришли наши!» и с давно уже поселившимся в ней упрямым желанием ссоры добавить: «Сейчас наши вашим покажут!», и Нина не сможет удержаться от резких обидных слов, на которые она не имеет права…

Семья Смирновых, прежде патриархально-центрическая — Андрей Петрович главный, Ольга Алексеевна бесконечно ему предана, девочки врут и скрывают все, но внешне послушны, — теперь напоминала корабль в чужом порту: капитан оставил капитанский мостик, штурман заперся в каюте, а матросы на танцах. Вот уже почти год, как в семье произошел раздел на «наших» и «ваших», можно сказать, в семье шла маленькая гражданская война. И как в гражданскую войну, когда многие становились белыми или красными не по убеждениям, а просто оказывались — по воле обстоятельств, так и превращение Смирновых из нежной любящей пары в чужих людей, уже год как спящих раздельно, было следствием не столько разности убеждений, сколько характеров и обстоятельств. Ольга Алексеевна никогда не думала высокопарно, «ничто не в силах разделить нас» была данность, — Андрей Петрович впереди, разметая снег, она за ним, скользя по проложенной им лыжне. Но оказалось, кое-что в силах их разделить, кое-что по-слоновьи вперлось между ними, растолкало в разные стороны, и слово «развод» пока не приходило ей в голову лишь потому, что она не связывала свое несчастье с практическими действиями — пока не связывала.

На недоуменные слова Алены, сказанные Тане: «Родители на старости лет сошли с ума, поссорились и даже не спят вместе из-за политики…», та ответила: «Знавал я на своем веку причины и поинтересней», и обе засмеялись чуть свысока — эта неточная цитата из Голсуорси означала, что понятными, законными причинами супружеских разногласий могут быть измена, сексуальное недовольство и прочие интимные вещи, но не различие в политических взглядах, — ох уж эти впавшие в детство родители!.. Действительно, на первый взгляд причина разлада Смирновых выглядит схематичной и даже отчасти неправдоподобной, из ряда «так не бывает», но лишь на первый взгляд, за «расхождениями во взглядах» всегда кроется то самое, интимное. Год назад Ольге Алексеевне исполнилось пятьдесят, и… с чего начать — с тяжело протекающего климакса или с того, что чуть больше года назад была отменена 6-я статья Конституции о руководящей роли КПСС? Из всего, о чем будет рассказано дальше, ни в коем случае не следует, что приверженность коммунистической идее свойственна только ущербным личностям, душевно, сексуально или материально неудовлетворенным, отнюдь.