Аманда повернулась к Хэнку:

— Что он имеет в виду, говоря о крови?

— Некоторые верят, что профсоюзу следует бороться за права рабочих жесткими методами. Считают, что никто не будет слушать нас, если мы не обратим на себя внимание, и что лучше всего это сделать, пролив немного крови.

Он внимательно наблюдал за тем, как Аманда воспримет эту информацию. «Теперь она точно вернется в свой уютный мирок, к книгам», — думал Хэнк.

— Но если мы объясним этим людям, что такое профсоюз, можно будет организовать его, минуя насилие.

— Организовать профсоюз легко. Сложности начинаются, когда члены профсоюза предъявляют свои требования владельцам. Те просто смеются над нашими петициями.

— Рабочим следует устроить забастовку, — сказала Аманда. Хэнк рассмеялся:

— Забастовку, во время которой горничные будут подавать им завтрак в постель?

Аманда увидела, что Джо и Рива смеялись над ней, так же, как и семья рабочих, понимавших английский. Она снова почувствовала себя лишней, чужой. Она было решила, что стала частью чего-то, что помогала им, но на самом деле все они не считали ее своей. Они думали, что она — богатая мисс Колден, не способная понять, что не у всех есть слуги и неограниченный кредит.

— Им следовало отложить немного денег заранее, а не тратить их на кино и танцы, — ответила она самым легкомысленным тоном. Пусть верят в то, во что хотят верить. — Может, мне перевести басню о стрекозе и муравье? Да, кстати, — заметила она, смахивая пылинку с платья, — не нанять ли нам кого-нибудь, чтобы вымыть здесь все?

Она села за свой стол, повернувшись ко всем спиной.

Позади нее Хэнк попытался понять причину взрыва. Он осадил ее, потому что ему не понравилось, как она влезла между ним и шерифом, а отношение шерифа к Аманде напомнило Хэнку, что она — дочь врага. Но раньше он не слышал от нее ничего подобного. Она старательно трудилась последние несколько дней и ни разу не показала, что ей неприятно общаться с рабочими.

В шесть часов появился Тейлор Дрисколл, и Хэнк почувствовал приступ ненависти к этому человеку. А когда Тейлор посмотрел на Аманду нежными, любящими глазами, Хэнк сломал карандаш, который держал в руке.

— Ты готова? — тихо спросил Тейлор. Аманда покинула свой стол, даже не попрощавшись. Она продолжала молчать, когда они с Тейлором уселись на заднее сиденье лимузина.

— Так вот где ты работаешь? — спросил Тейлор. Он не знал, как еще начать разговор. Последние восемь лет он говорил только с Гаркером о ранчо и с Амандой о занятиях.

— Работаю, но не принадлежу, — с горечью ответила Аманда.

Тейлор улыбнулся. Так как он больше не был ее учителем, его новое положение не позволяло ему сказать, что он думает об этом ужасном доме и этих ужасных людях, и он был рад, что Аманда заговорила первая. Он сел ближе и взял ее за руку.

— Да, милая, ты — не из них. Ты принадлежишь мне и людям нашего круга.

Аманда посмотрела на него и задумалась, похожа ли она на него. Она была не в настроении ехать на ярмарку, но и домой не хотелось. Видимо, она действительно похожа на Тейлора. И она действительно принадлежит Тейлору!

На ярмарке было шумно и грязно, все воняло и сверкало — и Аманда немедленно пришла в восторг. Именно это ей было нужно, чтобы забыть тех, кто считал ее испорченной богатой девчонкой.

Тейлор вышел из лимузина и тут же захотел забраться обратно. Как он и предполагал, место было ужасным. Над их головой переливался плакат:

Принцесса Фатима, настоящая бедуинка из сказочной Ниневии, исполнит магический танец анаконды точно так же, как танцевала Гипатия в Священном Писании.

Рядом с плакатом была изображена толстая полуголая женщина со змеей, обвитой вокруг ее тела.