— Тебе действительно необыкновенно везет. — Трина замолчала и повела машину по узкому проулку. Колеи казались немного глубже, чем раньше, и через каждые несколько метров по дну машины шлепали лепешки грязи. Трина оглянулась по сторонам и выехала на шоссе. Затем оглянулась на Карли почти дружелюбно. — Но ведь любая удача когда-нибудь изменяет…

По спине Карли пробежал холодок. Это была не угроза, если даже и прозвучала, как угроза, ощущалась, как угроза. Трина безобидна, помнишь? Она просто очень раздраженная и несчастная женщина.

— Конечно, ты была счастливее других, — продолжала Трина. — Если бы у твоей матери были мозги, ты вообще не должна была родиться. А если уж родилась, то умереть от голода в вашей нищете. Или замерзнуть в этой лачуге, которую Нора назвала домом. Тебе надо было умереть вместе с ней. Тебя должен был убить один из десятка мужчин, которых ты использовала. — Она тяжело вздохнула. — Лучше бы ты действительно умерла в озере.

Теперь Карли похолодела уже от подступающего страха. Озеро несло на себе знак зла. Оно было холодным, мертвым, пугающим местом. Почему она должна была умереть там? Может быть, это ревность? Может быть, Трина видела их с Баком у озера? Знает ли она, зачем они поехали туда?

— Что… — она прочистила горло. — Что ты знаешь об озере?

— О, пожалуйста, Лора, перестань играть, хорошо? Я чертовски устала от твоих игр! Можешь дурачить кого угодно, но меня, черт возьми, ты не одурачишь! Я знаю тебя! Я знаю тебя, запомни это!

С каждым словом она повышала голос, пока не перешла на крик, полный ненависти и злобы, заставивший Карли съежиться.

Взглянув по сторонам, Карли заметила, что они находятся на главной улице Новера, ведущей с севера на юг. Она перед этим раза два проезжала по ней с Баком, но не тогда, когда они ездили к дому Морин: та жила на западном конце города, а не на северном. Насколько знала Карли, с севера вообще не было дороги к дому Фелпсов, ни одной.

Трина, сидящая рядом, улыбалась и напевала про себя что-то непонятное. Сейчас она выглядела довольнее, чем Карли когда-нибудь ее видела, почти умиротворенной, но менее уравновешанной и более способной на решительный поступок.

— Куда мы едем, Трина? — спросила она, заставляя себя говорить спокойно. — Твой дом в другой стороне.

— Да, — любезно согласилась та. — В другой. Знаешь ли, я долго все обдумывала. Я не такая импульсивная, как ты. Я не стала бы выходить из себя и из прихоти покидать город. Не стала бы, устав от жизни в Сиэтле, возвращаться. Я планирую. Очень тщательно. Обдумывая каждую деталь.

— Конечно, ты это делаешь. Послушай, Трина, твоя мать ждет нас. Мы же не хотим, чтобы она беспокоилась, правда? Тем более, что она больна.

Трина оторвалась от дороги и раздраженно посмотрела на Карли.

— Ты совершенно меня не слушаешь, правда? После лекарств, принятых утром, она спит мертвым сном. До середины дня ее ничто не разбудит, а к этому времени я покончу с тобой. Это будет нетрудно. Сделаю это, потом вернусь к дому Бака, упакую твои вещи в автомобиль и отгоню его подальше — я уже выбрала местечко. Там его никогда не найдут. Он подумает, что ты снова убежала. Подумает, что глупо было опять доверяться тебе и что ему надо прислушиваться ко мне, потому что я, без сомнения, лучше подхожу ему.

— Это не пройдет, Трина, — сказала Карли, чувствуя, как дрожит от страха ее голос. — Скоро должен вернуться Бак. Он вернется скорее, чем ты сможешь все упаковать. Он поймет…

— Еще одна ложь, Лора. Бак должен вернуться вечером. Ты сама это сказала, а я позвонила в его офис и перепроверила.