Бак одновременно был, как ни странно, рад амнезии Карли. Она забыла страх, который, должно быть, парализовывал ее тогда. Забыла о страшной боли, об отвратительном запахе горелой плоти, о жестоком удовольствии, получаемом человеком, который жег ее. Для нее шрамы были просто следами, маленькими изъянами на прекрасной коже.

Кто мог сделать это? Между исчезновением Лоры из Новера и появлением Карли в Сиэтле прошло всего лишь две недели. Где она была? Кого встретила? Который из ее мужчин — ее любовников — совершил это? Кто заслужил кару за такое обращение с ней?

— Все совпадает, — угрюмо пробормотал он. — Вчера я разговаривал с ее начальником и несколькими друзьями. Они сказали, что когда она появилась здесь, то была напугана. Она не въехала в квартиру, пока не были врезаны новые замки и в каждой комнате не установлено по телефону. Не выходила по ночам. Когда мужчины в офисе ухаживали за ней, она пугалась.

— В данных обстоятельствах это вполне естественно, — сказал доктор Паркер. — Ожоги и то, что она убежала откуда-то, доказывает, что с ней плохо обращались. То, что она боялась за свою безопасность, когда появилась здесь, указывает на то, что обидевший ее мог последовать за ней. Что она знала его. Что тот был другом или мужем, мужчиной, имеющим власть над нею. И что она боялась плохого обращения с его стороны.

Этого никогда не будет, сурово подумал Бак. Если она когда-нибудь вспомнит того, кто это сделал, а он найдет негодяя, ей больше не придется бояться его, потому что тот будет мертв. Бак убьет его.

Он обещает это.

12

Больница, в которой так долго пролежала Карли, представляла из себя комплекс высоких зданий, расположенных через дорогу от офиса доктора Паркера. В холле доброжелательный сотрудник направил Бака в службу информации, где после переговоров с дежурной, двумя секретаршами и наконец с самим главой администрации он получил разрешение поговорить с персоналом отделения для тяжелобольных неврологического корпуса. Помощник администратора провел его в нужное помещение, представил сидящей за столом старшей сестре и удалился.

— Вы хотите узнать о пациентке, которая лежала у нас три года тому назад? — Выражение лица сестры не было обнадеживающим. — Шериф… Логан, не так ли? У нас тут бывает масса пациентов. Каковы же шансы на то, что мы вспомним пациента спустя три года?

— Насколько я понимаю, она считалась, в своем роде… Необычным случаем. В своем роде медицинским чудом. Пролежала два месяца в коме и, очнувшись, полностью выздоровела, если не считать амнезии.

Выражение глаз сестры изменилось.

— Если бы вы сказали об амнезии с самого начала, я тут же вспомнила бы… Амнезия… Очень редкая вещь. Это запоминается. — Извинившись, она собрала у своего стола маленькую группу персонала, — как она объяснила, только тех, кто в то время работал на этом этаже.

Бак представился и сказал, что его интересует все, что они могут вспомнить о Карли, абсолютно все. Он знал, что он напрасно тратил свое и их время. По прошествии трех лет они, как и старшая сестра, могут вспомнить лишь что-то необычное. Но попробовать не мешало.

— Я не помню женщины с амнезией, — задумчиво сказала одна из женщин.

— А ты, случайно, сама ею не страдаешь? — поддела ее другая.

— Это не амнезия. Это старческий маразм, — сказал единственный мужчина в группе.

Бак прервал их пикирование, положив на стойку фотографию Лоры. Воцарилось молчание, каждый из группы изучал снимок.