– Если я увижу еще хоть одну записку, – пригрозила старейшина Ян, заставив учеников вздрогнуть, – весь класс будет наказан.

– Идиоты, – пробормотал Николас, сидящий справа от Эванджелины.

Он закатил черные глаза. Его короткие взъерошенные серебристые волосы блестели в свете ламп. Как всегда, как минимум пять одноклассниц тайно или не очень тайно глазели на Николаса. Все бессмертные наследники были очень красивыми, и люди могли бы достичь подобной красоты только с помощью фильтров и пластической хирургии, но девятихвостые лисы, без сомнения, обладали самой эффектной внешностью – и Николас не был исключением.

Николас недовольно поморщился, не пытаясь скрыть раздражение, и Эванджелина проследила за его взглядом, о чем тут же пожалела, потому что встретилась с парой медовых глаз. Тристан Шэ, оборотень из дома Змеи, смотрел прямо на нее. Эванджелина быстро отвернулась к доске. Ее сердце, если бы могло биться, сейчас наверняка бы выскочило из груди. Как долго Тристан смотрел на нее? И почему ее так взволновал тот факт, что ее бывший на нее смотрит?

– Он тебя достает? – спросил Николас так тихо, что только Эванджелина могла его услышать. – Я могу поговорить с ним после урока.

Если не считать Сесилию, Николас был единственным, который знал о тайных отношениях Эванджелины с Тристаном. Наследникам было запрещено вступать в брак друг с другом, чтобы избегать близкородственного скрещивания и сохранять здоровые гены на протяжении поколений. Но это, конечно, не останавливало наследников от того, чтобы вступать в отношения – тайные или не очень, – но с оговоркой, что они никогда не поженятся, если не решат уйти в мир людей и окончательно оставить миссии и дело наследников.

– Не переживай, Николас. Все в порядке.

Эванджелина уже почти приняла тот факт, что в обозримом будущем ей придется мириться с присутствием Тристана. Однако Николас теперь при любом удобном случае сверлил Тристана взглядом, полным отвращения, и Эванджелина не чувствовала в себе желания его останавливать.

– Кхм, – кашлянула старейшина Ян, и Эванджелина чуть не подпрыгнула на месте. Она была уверена, что преподаватель отчитает их за разговор во время урока. Однако глаза старейшины Ян были направлены на кого-то, кто сидел за Эванджелиной и Николасом.

– Я прекрасно вижу происходящее на последних партах, – резко сказала она.

Все обернулись к провинившимся, которые виновато прятали записки.

Когда старейшина Ян вернулась к лекции, Эванджелина снова погрузилась в свои мысли. Ее горло пересохло, а в желудке чувствовалась боль от голода; но девушка уже привыкла к своему вампирскому телу, которое невозможно было удовлетворить, питаясь только животной кровью. Она с тоской подумала о булочках с красной фасолью и кровью, которые оставила в комнате. До конца урока оставалось всего полчаса. Эванджелина научилась контролировать аппетит, и даже сама мысль о питании кровью животных все еще вызывала у нее отвращение. Она ела мало и редко, но привыкнуть к постоянному чувству голода и жажды было сложно.

– Мисс Лун.

Голос старейшины вырвал Эванджелину из ее мыслей. Она слушала лекцию только краем уха, но и этого было достаточно, чтобы уловить суть. Старейшина сказала что-то про то, что искусство является источником силы. Этого должно было хватить, чтобы ответить на предстоящий вопрос.

Но тут Эванджелина поняла, что к ней обратилась не старейшина Ян. Взгляд старейшины устремился на дверь. В проеме стояла старейшина Шу с мрачным выражением лица. Старейшина Шу была высокой, стройной вампиршей, которая выглядела примерно лет на шестьдесят. Даже когда она была смертной, ее красота завораживала. Она была самой старшей из старейшин и, следовательно, их лидером.