Когда класс наконец опустел, Николас достал телефон и попытался позвонить Эванджелине раз, два, три раза, но каждый раз звонок переходил на голосовую почту.

– Где же ты, Эванджелина? – пробормотал он себе под нос, затем быстро набрал несколько сообщений.

Закрыв глаза, Николас попытался отвлечься от наихудших сценариев, которые мелькали в его голове. Почему он был таким бесполезным? Возможно, слова Маркуса на заседании совета действительно задели его больше, чем он готов был признать. В тот момент он был так зол, что едва не потерял контроль над эмоциями, а это могло привести к пожару.

Николас корил себя за то, что снова не смог помочь Эванджелине. Она выручала его бесчисленное количество раз с самого детства, ведь он рос ранимым, застенчивым ребенком, что делало его легкой мишенью для издевок.

Но что он мог сделать, если Эванджелина даже не отвечала на его звонки, а он не имел ни малейшего представления о ее местоположении? Тем более что учебная ночь еще не закончилась. Раздосадованный Николас вышел в коридор.

На втором уроке, углубленном курсе китайского, никто даже не пытался делать вид, что слушает, что привело старейшину Ма в бешенство, а это было весьма пугающе, учитывая, что тот был оборотнем.

К обеду слух о том, что Эванджелину сняли с уроков, каким-то образом оброс кучей подробностей. По пути в столовую студенты академии то и дело болтали о Лунах.

– Ты слышал о Джулиусе?

– Его тело нашли рядом с Фултонским рынком…

– Гневокрылы?

– Но гневокрылы не нападали на нас уже несколько десятков лет…

Николас никогда не полагался на сплетни, но в этот раз в них, казалось, была доля правды. Он тоже читал новости об обгорелом теле, найденном у Бруклинского моста. Собрать кусочки пазла воедино было не так уж и сложно: Джулиуса не было в школе, а его младшую сестру вызвали посреди урока. Очевидные выводы напрашивались сами собой.

Тем не менее слухи оставались слухами. Пока не появится официальное заявление, Николас отказывался верить в теории одноклассников.

Николас направился к своему шкафчику, пробираясь сквозь толпу студентов. Он привык выделяться в толпе. Буквально. Не только потому, что был девятихвостым лисом из дома Тигра с необыкновенным вкусом, когда дело касалось макияжа и одежды, но и потому, что он был почти два метра ростом – один из самых высоких студентов академии «Пяти стихий».

Когда Николас вошел в столовую, он тут же погрузился в гул голосов. Студенты академии четко разделялись на группы, и их деление не всегда было обусловлено домами, к которым они принадлежали.

Банда Джулиуса – Когти – самые крепкие и мощные наследники, по обыкновению, занимали столы у входа. Другая группа, меньшая по размеру и менее приятная, сидела на противоположной стороне: Маркус и Макс Ню со своими преданными сторонниками. Студенты, увлеченные искусством, обосновались в центре. Дилан и его друзья, поклонники панк-рока, расположились недалеко от них. Высокий стол в дальнем конце столовой был зарезервирован для тринадцати членов Верховного совета.

Николас направился к высокому столу, кивнув другим членам. Сильвия кивнула в ответ, прежде чем впиться зубами в свой мясной сэндвич. Рядом с ней Трэвис пил кровь из пакета. Он также поприветствовал Николаса. И Сильвия, и Трэвис выглядели озадаченными, как будто перед ними стояла сложная дилемма. Разговоры среди других членов Верховного совета тут же стихли, когда они заметили Николаса. Судя по всему, они думали, что он им что-то расскажет. Обычно у него были ответы, особенно если дело касалось Эванджелины. Но на этот раз он терялся в догадках, как и остальные.

– Как дела, Никки? – спросил Трэвис, улыбнувшись. Его клыки блестели от крови.

– Просил же меня так не называть, – пробормотал Николас, но Трэвиса это только рассмешило.