«Нет», — думает она.

Это невозможно.

Директриса наклоняется, поднимает с пола упавшую бумажку и вручает Джейни. Это чек.

В графе «Назначение платежа» указано: «Оплата обучения в колледже».

Сумма — пять тысяч долларов.

Джейни смотрит на директрису, которая расплывается в улыбке и просто сияет. Переводит взгляд на чек, потом снова на письмо.

Директриса встает и сжимает плечо Джейни.

— Желаю удачи, девочка, — говорит она, шмыгая носом. — Я так за тебя рада.

15.33

Джейни вызывают к телефону. Она мчится в приемный покой. Что сегодня за день!

Звонит мать.

— Слушай, этот хиппи на крыльце говорит, что не уйдет, пока не поговорит с тобой. Ты домой скоро вернешься? Это он спрашивает, а я хочу прилечь.

Джейни вздыхает: каждую неделю она отмечает свой рабочий график в календаре. Но это просто удивительно. И то, что она получила чек от мисс Стьюбин. И то, что мать назвала Кейбела хиппи.

— Ма, я буду дома после пяти.

— А что делать с этим типом на крыльце? Следить за ним, или я могу спокойно спать?

— Можешь ложиться. Он не... не маньяк.

«Уж это я знаю точно».

И Джейни вешает трубку.

17.21

Кейбела на крыльце нет.

Джейни заходит внутрь. На кухонном столе лежит придавленная грязным стаканом записка с материнскими каракулями.

Хиппи сказал, что больше ждать не может. Придет завтра. Люблю. Мама.

Она так и написала: «Люблю. Мама». Что самое примечательное. Джейни рвет записку на клочки и бросает в переполненное мусорное ведро.

Она переодевается, сует в микроволновку «телеужин[16]» и достает пакет документов, необходимых для поступления в колледж.

Чек на пять тысяч долларов. Кажется, просто бумажка, бросил в ведро — и все. А на самом деле это нечто.

Как и письмо мисс Стьюбин.

Это что-то.

В голове не укладывается.

Она смотрит на стопку бумаг, и все они кажутся чужими, словно не имеют к ней никакого отношения. Бланки запросов о предоставлении финансовой помощи, стипендии, образцы заявлений.

Здорово! Теперь дело сдвинется с мертвой точки.

Правда, у нее нет пока четкого представления о том, чем именно она хочет заниматься. Но точно наукой. Математикой, а может быть, какими-нибудь исследованиями. Например, изучением снов.

Или нет?

Ведь на самом деле ей больше всего хочется выбросить из головы эту дерьмовую, самую дерьмовую часть ее жизни и забыть о ней навсегда.

Она звонит Керри.

— Привет, что делаешь?

— Дома сижу. Одна. А ты?

— А я подумала, не затевает ли кто из твоих богатых подружек вечеринку?

Керри отзывается не сразу.

— А что?

В ее голосе подозрение.

— Ну, не знаю, — напропалую врет Джейни. — Просто тоска заела. Я бы завалилась куда-нибудь с тобой. Может, у тебя свидание или что-то в этом роде?

— Джейни.

— Что?

— Нечего тебе там делать.

— С чего ты взяла? Мне просто скучно. И я никогда не была на этих тусовках, там, на Холме. Знаешь, которые устраивают, когда предков нет дома, а выпивка и все такое прочее остается детишкам.

Помолчав, Керри спрашивает:

— Ты его хочешь найти? Я сейчас к тебе приду.

Она вешает трубку.

Через десять минут Керри появляется в доме Джейни со спальным мешком.

— Можно, я у тебя заночую? — вкрадчиво спрашивает она. — А то ведь так, чтобы с ночевкой, мы не встречались уже целую вечность.

Джейни смотрит на нее скептически.