|
Если Морган не имеет проблем с Советом, то и у меня не может их возникнуть за то что я скрываю его от погони. Кроме того, его травмы говорили больше о его искренности, чем любое количество слов. Они не могут быть фальшивыми. Он на самом деле был в бегах. До тех пор, пока я не получу больше информации, я вряд ли смогу кому-нибудь помочь. Я не мог спросить знакомых мне Стражей о Моргане, так как было бы очевидностью то, что я видел его, и это могло привлечь их внимание. И поскольку Совет охотился за Морганом, любой кто помогал ему автоматически становился соучастником преступления, подписывая себе приговор. Я не мог просить кого-либо помочь мне. Кого-либо еще, подправил я себя. Я сделал выбор, позвонив Баттерсу — и откровенно, факт того, что он не принадлежал к миру сверхъестественного, мог позволить избежать множества неприятных последствий, связанных с его соучастием. Помимо этого он заслужил золотой кредит доверия Белого Совета в ночь, когда помог мне предотвратить семейный орден некромантов от превращения одного из них в бога низшей лиги. Он спас жизни по крайней мере одного Стража, двух — если считать меня — и был в далеко меньшей опасности чем был бы любой, связанный с сообществом. Я например. Блин- тарарам, как же разрывается голова. До тех пор, пока я не узнаю больше о том, что происходит, я действительно не смогу принять разумных действий — и не смогу задавать вопросы без опасения привлечь ненужное внимание. Суетливое погружение в расследование было бы ошибкой, что означало, что я должен ждать пока не поговорю с Морганом. Так что я растянулся в кресле, и начал фокусироваться на своем дыхании, пытаясь расслабиться, очистить свои мысли и прогнать головную боль. Это было так приятно, что я не двигался около шести часов, до того как поздние сумерки не спустились на город. Я не спал. Я медитировал. Вы должны поверить мне на слово. Я очнулся, когда Мыш выпустил низкий горловой рык, не похожий на тихий лай, но довольно короче и более внятный, чем просто ворчание. Я поднялся и пошел в спальню, где нашел Моргана проснувшимся. Мыш стоял за кроватью, склонив широкую, тяжелую голову над грудью Моргана. Раненый лениво почесывал уши Мыша. Он бросил взгляд в сторону на меня и попытался сесть. Мыш наклонил голову сильней и нежно толкнул Моргана опять в кровать. Морган выдохнул с очевидным дискомфортом и произнес брюзжащим, сухим голосом, "Видимо я должен соблюдать постельный режим." "Да," сказал я спокойно. "Тебя залатали не особо хорошо. Док сказал, что наступать на ногу будет плохой идеей." Глаза Моргана сузились. "Док?" "Расслабься. Это не пойдет в твою историю болезни. Я знаю этого парня." Морган хрюкнул. Затем он облизнул потрескавшиеся губы и сказал, "Есть что-нибудь попить?" Я принес ему немного холодной воды в бутылке с длинной соломинкой. Он знал хорошо, чем может обернуться жадное глотание, поэтому начал медленно потягивать воду из бутылки. Потом он глубоко вздохнул, и, сморщившись, будто по собственной воле засовывал руки в огонь, произнес, "Спасибо" "Ох, заткнись," оборвал я его, содрогнувшись, "Никто из нас не хочет этого." Может быть это мое воображение, но мне показалось, будто он слегка расслабился. Он кивнул и снова закрыл глаза. "Не засыпай пока," сказал я ему. "Я все еще должен измерить температуру. Если уснешь, это будет сделать довольно неудобно." "Это точно," сказал Морган, открывая глаза. Я вышел из спальни и достал из шкафчика термометр старого образца с ртутью внутри. Когда я вернулся, Морган сказал, "Ты не сдашь меня." "Пока нет," произнес я, "Я хочу услышать, что произошло. |
