— Скоро, миленький, — пообещала Натали, проходя мимо Днищева.

— А вы куда?

— В последний вагон. Есть некоторые дела.

Как только они скрылись в тамбуре, Сергей обернулся к сидевшему рядом хмурому террористу:

— Пойду загляну к Герману. Узнаю, когда остановка, чтобы успеть сбегать за кипятком на станцию.

Тот кивнул головой, провожая его взглядом. Днищев закрыл за собой дверь, прошел через тамбур и соединяющий вагоны сцеп. Предстояло действовать быстро, поскольку времени в запасе оставалось мало. И снова Днищеву вспомнились последние слова отца Андрея. Распахнув дверь, Сергей оказался напротив Германа и Ашота. На него уставилось дуло автомата.

— Тебе чего? — спросил Ашот, который с самого начала невзлюбил Днищева. — Кругом марш!

— Водка есть?

— Я тебе что сказал? — Ашот поднялся с сиденья.

Герман внимательно наблюдал за ними. Рука его лежала на пистолете. Сергей миролюбиво улыбнулся и стал поворачиваться, словно намеревался уйти. Он знал, что стрелять нельзя ни в коем случае, иначе выстрелы услышат в соседних вагонах и сюда слетится все воронье. Неловким движением он уронил свой автомат на пол.

— Раз-зява! — презрительно хмыкнул Ашот, глядя, как нагибается Сергей.

А через секунду лезвие выкидного ножа торчало у Ашота в горле и он сам, взмахнув руками и выронив оружие, повалился в проход. Еще спустя мгновение рука Германа, успевшего схватить пистолет, была прижата к столу, а кисть вывернута и сломана. Он застонал от боли.

— Убью… тебя… сволочь… — хрипел и плевался Герман.

— Может быть. А может быть, я тебя, — ответил Днищев. — Где моя дочка? Если хочешь жить, говори.

— Не знаю… Ею занималась… Натали.

Днищев ударил его рукояткой пистолета в висок.

— Ты еще понадобишься, — сказал он.

Сергей направился к кабине машиниста. Он распахнул дверь и прикладом автомата тотчас же «выключил» одного из террористов. Другой согнулся от удара в солнечное сплетение. Он попытался вытащить из-за брючного ремня пистолет, но Днищев резко двинул его коленом в лицо, и тот больше не поднимался. Разобравшись в управлении, Сергей поставил тумблер на самый малый ход. После он встал в тамбуре и приготовился. Ждать пришлось недолго. На его счастье, Боря Черниговский появился один, сзади не было даже Натали. Но помощник Германа словно ждал нападения: он увернулся от удара, выставив вперед нож-финку.

— Замочить меня решили, сучары? — прошипел он. — Так я и думал.

Сергей отбил выпад прикладом, перехватил руку, и они оба повалились на пол, перекатываясь в тамбуре. Нож отлетел в сторону. В какой-то момент Боря Черниговский оказался сверху, нанося размашистые удары по голове Днищева, но тому удалось перебросить его через себя, и бугай влетел в салон первого вагона. Жестокая драка продолжилась там, рядом с трупом Ашота. Один из развязанных мешков с деньгами был отброшен к стенке, и вылетевшие доллары, поднятые потоком воздуха, закружились над смертельными врагами. Оружия у них уже не было, они бились тем, что попадалось под руку. Боря Черниговский был намного выше и тяжелее Днищева, но поворачиваться в узком пространстве ему было гораздо труднее. Краем глаза Сергей увидел кипевший на плитке кофейник, схватил его и выплеснул содержимое в лицо противника. Ошпаренный бандит взвыл, схватился за глаза и отпрянул назад. Тогда Днищев поднял автомат Ашота и нанес Боре Черниговскому последний, сокрушительный удар прикладом, взявшись обеими руками за ствол.

— Это тебе за Андрея Мезенцева, — произнес он, тяжело дыша и отбрасывая в сторону окровавленное оружие.