|
- Мы инстинктивно должны чувствовать, как поступать. - Но мы допустили одну серьезную ошибку, - посетовал глухоман Декера. - Мы позволили пыльникам улететь. - А что мы могли поделать? - возразил тот, что жил на равнине. - Мы никак не могли предотвратить их исхода. Да и нельзя было этого делать: они разумные существа и вольны поступать, как считают нужным. - Что и произошло, - резюмировал глухоман, живший у океана. - Но все же, - возразил глухоман, обитавший в далекой пустыне, - они родились здесь и выросли. Они были частью планеты, а мы позволили им покинуть ее. С их уходом планета чего-то лишилась. Я частенько размышлял о том, что было бы, если бы они осталось. - Уважаемые хранители, - вступил в разговор глухоман, живший в чаще леса, - полагаю, что такие гадания бессмысленны. Они улетели давным-давно. Может быть, когда-нибудь им вздумается вернуться и оказать какое-то воздействие на родную планету, но сие нам неизвестно, и мы никогда не сможем этого узнать. Не исключено, что планета вовсе не пострадала от того, что они ее покинули. Может быть, их влияние, останься они тут, оказалось бы и отрицательным. Я вообще удивлен, что мы затронули эту тему. - Мы ее затронули, потому что один из них остался, - пояснил глухоман, живший неподалеку от Декера, - и живет рядом с одним из органических существ - из тех, что создали металлический народец. Другие улетели, а он остался. Я много думал - почему? Может быть, его просто забыли тут. А может быть - оставили намеренно. Он ведь детеныш, совсем маленький. Глава 32 Радужное облачко искристой пыли покачивалось в воздухе над резной спинкой стула, стоявшего около стола о мраморной крышкой. - Вернулся, стало быть, - проговорил Теннисон мысленно. - Пожалуйста! - сказал Шептун. - Ну пожалуйста. - Нет, я не собираюсь уступать тебе, - Теннисон. - Но поговорить пора. - Давай, - обрадовался Шептун. - Давай поговорим. Я с превеликой радостью расскажу тебе о себе. Больше никто-никто на свете не знает, что я и кто я. - Ну, валяй рассказывай. - Глухоманы называют меня пыльником, а Декер зовет Шептуном, а... - Меня совершенно не интересует, кто тебя как называет. Ты давай выкладывай, что ты такое. - Я - неустойчивый конгломерат молекул, все молекулы диссоциированы и составляют единое целое - меня. И каждая из молекул, может быть, даже каждый атом меня, разумны. Я - уроженец этой планеты, хотя я не помню ее начала и не знаю конца. Не исключено, что я бессмертен, хотя я об этом никогда не задумывался. Хотя, скорее всего, так оно и есть. Меня, например, нельзя убить. Даже когда я весь рассеян, так сильно, что все атомы отстоят друг от друга на целую вечность, каждый из них хранит в себе меня целиком, содержит и чувства мои, и разум. - Вот это да, - восхитился Теннисон. - Потрясающий ты парень! Бессмертный, разумный, вездесущий, и никто тебя пальцем тронуть не может. Все у тебя есть. - Нет, не все. К сожалению, не все. У меня есть разум, и, как разумное существо, я стремлюсь к познанию, к знаниям. Но мне недостает инструмента для познания. - Стало быть, ты ищешь этот инструмент? - Слишком грубо сказано. - Надо понимать, ты меня хочешь использовать как инструмент для познания? И что же тебе хочется узнать? - Мне нужно узнать о Ватикане. |
