— Конечно. Мне бы так хотелось увидеть сказочный город, — говорит он тихо и грустно. — Я хотел увидеть Чангран… только не получилось. Из-за прыгуна. Теперь я хотел бы увидеть город Ильи. Город Новгород. За небом.

Его глаза влажны. Илья треплет его по голове.

— Ещё увидишь, зайка. Закончим работу — я тебе всё покажу.

— Ты сильно рисковал, когда вышел взглянуть на лянчинцев, — говорю я. — Война грядёт. Ты ведь понимаешь, что тебя не убили по чистой случайности?

— Это правда, — сказал Илья. — Я же тебя просил…

Кирри опускает ресницы.

— Не ругай его, — говорю я Илье. — Ты вышел посмотреть на воинов, Кирри, да? На «людей земных», не таких, как мы, обычных? Ты скучаешь?

Слеза соскальзывает из уголка глаза. Кирри стирает её кончиками пальцев, отвернувшись от Ильи. Молчит.

— Боишься, что Илья сочтёт тебя неблагодарным? — продолжаю я. — Любишь его, интересуешься его работой — но тоскуешь?

Кирри поднимает взгляд. Слёзы текут уже откровенно.

— Я неблагодарный, — говорит он хрипло. — Я люблю Илью, да, но я так тоскую по людям… Я никогда не стану взрослым.

— Это почему? — искренне удивляется Илья. Поворачивает голову Кирри к себе. — Ты во Времени, тебе уже почти восемнадцать. Ты уже, можно сказать, взрослый. Ты чего ревёшь, не надо плакать, зайка…

— Нет, — медленно говорит Кирри. — Я, как ты сказал, «дитя». И всегда буду «дитя». Я всегда буду исполнять приказы взрослых. Настоящих. Ты не такой, как взрослые люди земные, ты почти божество… с тобой легче, потому что ты — не человек. Я всегда буду выполнять твои приказы… Но иногда мне хочется умереть.

Илья ошарашен.

— Прости, старина, — говорю я. — Кирьку я у тебя забираю. А ты — связывайся с орбитой, здесь пора сворачивать работу и консервировать оборудование. Рассекреченный объект.

— Слушай, Николай, — говорит Илья, — ты себя ведёшь, как средневековый тиран! Профессиональная деформация личности?

— Кирри, — говорю я, — пойдёшь со мной? С воинами? Обратно к людям?

Ух, какое лицо! Неземное сияние надежды!

— Илья не захочет… Да, я пойду.

— Тебе ведь придётся всё забыть, — говорю я жёстко. — Обратно, в свой век, дикий и непростой. Ни чистоты, ни сладостей, ни лекарств от всего на свете…

Кирри качает головой.

— Я много понимаю, — говорит он. — Есть вещи, которые не надо забывать. Я могу лечить людей… и я хочу рассказать о старых костях. Как легенду — ведь так можно? Но если ты запретишь — я промолчу. Просто — вернусь домой. Там — мой дом.

Илья смотрит на Кирри отчаянными глазами. Плохо дело.

— Собирай вещи, — говорю я Кирри. — И сними эту футболку, она мне не нравится. Я потом проверю, что ты взял.

Кирри вспыхивает изнутри, кивает, убегает. И я спрашиваю:

— А что общего между QH-хромосомами нги и XX-хромосомами земной женщины, а, господин палеонтолог?

— До третьего месяца… — начинает Илья и перебивает сам себя. — Ну какого, скажи, какого ляда ты его сманил?! Он — талант же! Что ему делать в этих ваших тёмных веках?! Знаешь, ни одна женщина бы не отказалась от нашей жизни — чисто, спокойно, благополучно, всё для неё и всё для ребёнка, если будет ребёнок… Я бы забрал её…

— Илья, — говорю я тихо, — ты понимаешь, что шансов нет?

— Земля же, — говорит Илья беспомощно.