§ 1

Однажды утром на улице Алькала я увидел роскошный туристический автобус с надписью «Эскориал», стоящий у турбюро. Автобусы в наши дни стали неописуемо величественны. Если цивилизация имеет какое-либо отношение к распространению на многих людей удобств и роскоши, достававшихся раньше отдельным избранным, то эти средства передвижения — одни из самых важных достижений нашего времени. Люди в автобусе выглядели столь жизнерадостными и довольными, что я тут же зашел в бюро и купил билет в Эскориал.

Я присоединился к пестрой компании. Там были несколько англичан, несколько французов и американцы с севера и юга, а также две веселые и разговорчивые юные монашки и испанский священник с выбритым до синевы подбородком — видимо, его назначили присматривать за сестрами, но задание ему явно не нравилось. Торквемада в присутствии парочки танцовщиц-лютеранок не мог бы выглядеть мрачнее. Не знаю почему, но я очень удивился, услышав, что монашки разговаривают с сильным американским акцентом. Мне кажется довольно странным слышать, как монахиня восклицает, восторженно сверкая очками: «Ну, мы просто до смерти рады оказаться в Испании!» или «О падре, мы просто дождаться не можем, когда увидим Эскориал!» Священника слегка передергивало от этого энтузиазма, и он, метнув в монашек взгляд, приправленный изрядным количество серы, отвечал что-нибудь вежливое.

Я обнаружил, что сижу рядом с грузным, богатым на вид американцем, который уже курил первую за день сигару. Только что вернулся из Севильи и пробыл там довольно долго, сообщил он мне. Американец оказался дружелюбным, проницательным и любопытным. Он признался, что почувствовал себя обманутым туристическими плакатами, потому что Испания жила иначе. Ему мерещилось бесконечное представление «Кармен», с кружащимися платьями в горошек, мантильями и кастаньетами; но, как выяснилось, это можно увидеть только в ночных клубах и кабаре.

— Где все эти прекрасные señoritas, о которых читаешь в книгах? — вопрошал он. — А вы их нашли?

Я указал на нескольких элегантных утренних автомобилисток.

— А, ерунда! — устало сказал он и выбросил сигару в окно.

— Вы были на бое быков в Севилье? — спросил я.

— Ага, кучка женоподобных в цветных панталонах, — ответил он.

Очевидно, ему было нелегко угодить. Конфликт между реальностью и идеалом — это то, с чем каждый из нас, наверное, встречается в жизни, подумал я. И кем же был этот бизнесмен из Нью-Йорка, как не Дон Кихотом, ожидавшим, что жизнь будет красивым старомодным плакатом? Никто не кинул в него гвоздикой. Разумеется, для настоящего Дон Кихота любая вещь, брошенная в него, была бы гвоздикой, заколдованной в полете.

Смуглый невысокий гид забрался в автобус, пересчитал нас, словно школьников, и автобус величественно покатил сквозь раннее утро — самый роскошный транспорт в Мадриде. Мы сидели внутри, чувствуя себя полными иностранцами: делать совершенно нечего, никаких усилий и свершений, никаких испанцев, чтобы попытаться с ними заговорить, — просто сидишь на прекрасных сиденьях из пенорезины и, как сказал бы мой компаньон, занимаешь место.

Сьерра-де-Гвадаррама, к которой мы двигались, виднелась в тридцати милях к северу: ряд темных гор на фоне неба. Земля, по которой мы проезжали, была плоской, иссохшей и безлесой, но небо сияло райской голубизной, которую нарушали два или три маленьких перьевых облачка. Через несколько миль мы проехали дорогу, которая ответвлялась к дворцу Пардо, где генерал Франко живет среди гобеленов, картин и расписанных фресками потолков XVII века. Там же находятся казармы его знаменитой Марокканской гвардии.

Дорога стала более интересной, когда мы начали подниматься.