— Что относительно формата? — спросила она.

Брайен откинулся назад на свой стул, бросая в рот желе-боб. С зачесанными назад волосами, он был чем-то похож на Бадди Холли. Но вместо черных коротких очков, он носил проволочные оправы. — Никакого формата.

Никакого формата?

Он предложил ей полную банку бобов.

Сначала, она почувствовала это лучше всего отказаться, но затем она подумала… еда — еда. Вероятно она может не получить работу, таким образом она может пока с выгодой получить кое-что из этого. Она взяла банку, вытряхнула немного бобов в руку, и возвратила ему.

— И какой тип музыки? — она рисковала, выбирая красный желе-боб.

— Никакого типа.

— Никакого типа? — Это было каким-то видом жульничества, каким-то видом наркотика или чем-то.

— Мы даем полную свободу. Окружение, где творческий потенциал может процветать.

Она выбрала зеленый желе-боб. Да, они все еще на вкус как «туалетный утенок».

— Мы ищем кого-то, кто может работать на центральной станции. Я сыт по горло этим катушечным дерьмом, отправленным из Лос-Анджелеса, Это слишком общее. Никакой индивидуальности. Я хочу что-что местное. — Он наклонился вперед, поставив локти на стол. — Ваш голос, сексуальный как ад. Таинственный. Как раз то, что я искал.

Она спит.

— Но есть загвоздка.

Началось.

Прежде, чем ситуация перешла к сексуальными домогательствам, она вскочила на ноги. — Я не буду с вами спать. Я не собираюсь делать программу голой. Я не…

— Может, вы позволите мне закончить?

В любом случае она должна была отдышаться.

— Я не хочу, чтобы кто-то знал, кто Вы, — сказал он. — Это будет часть таинственности. Образ Оборотня Джека.

Это было всё?

— Если у Вас есть собственное эго, если Вы чувствуете потребность в собственном признании, тогда уходите отсюда.

— Анонимность. Это — мое второе имя. Это может быть даже мое имя, если Вы хотите.

Она получила работу.

Больше никакого quality time, разделяя подушечки с Хемингуэем.

Да!

Коробка кондиционера жужжала в окне, впитывая влажный вечерний воздух.

Эдди откинул спутанные простыни со своих ног, его голое тело было подобно топке.

Типичная июльская жара.

Обычно он не возражал против жаркой погоды, но когда влажность была столь же высока, как и температура, а температура в полночь была в районе 80–90 градусов, он возражал.

Но не только высокая температура, не давала ему уснуть.

Мадди.

Растрепанные волосы, в которые он запустил пальцы. Белая кожа, которую он чувствовал своими губами сейчас.

Глаза, которые изменяли цвет в зависимости от света, менялись от светло-коричневого до серого. Глаза, которые смотрели на него с открытой, откровенной оценкой, прямо в душу. Глаза, которые заставили его сердце биться быстрее, сделали его разгоряченным и сексуально озабоченным.

С ней ему было чертовски хорошо. Так правильно. И ничто не казалось ему настолько правильным очень, очень давно.

Он высвободил глубокий, неохотный вздох.

Сон и не собирался приходить.

Он сел, свесил на пол ноги, поток воздуха из кондиционера сдувает его волосы назад, дуя в экзотическом, таинственном аромате ночи.

Он оставался на месте некоторое время, позволяя воздуху овевать его разгоряченную кожу, испаряя пот с тела.