Трое слуг-сингалезцев, полуголых, занимались своим туалетом. Я был приятно удивлен, когда они обратились ко мне за инструкциями.

— Я ничего не знаю о планах миссис Вебб. На всякий случай будьте готовы к отъезду через час.

Они скептически покачали головами. Я отошел от них и отправился побродить по деревне, пытаясь укротить ходьбой то безмерное счастье, которым я был охвачен.

Около десяти часов тусклое зенитное солнце начало погружать людей и животных в мрачную дремоту. Максенс все еще не выходила. Я стал немного беспокоиться и рискнул постучать к ней.

Горничная мена буквально выпроводила…

— Госпожа спать. Будить не надо. Иначе ужасно! Ужасно! В полдень один из сингалезцев, крайне торжественный в

своей белой куртке, шотландской юбочке, с черепаховым гребнем, начал накрывать на стол на два прибора в вестибюле, а его товарищ принялся толочь лед, который вытащил из большого полотняного мешка.

— Итак, — сказал я себе, — вот, кажется, путешествие, обещающее пройти в прекрасных условиях! В общем, нечего и злиться на эту задержку. Впереди у меня целых одиннадцать месяцев! Вот если бы был здесь этот старикашка Барбару, воображаю, какую бы он рожу скорчил, ведь он думал, что отправляет меня прямо на смерть, этот старый Вельзевул!

Наконец, в час дня Максенс появилась. На ней были пикейные штаны, высокие сафьяновые сапожки, фланелевая жакетка с длинными полами. В руке у нее была большая фетровая шляпа, которой она обмахивалась.

Я подождал немного, чтобы справиться о ее здоровье. Я хотел знать, назовет ли она меня по имени, чтобы мне не остаться у нее в долгу. Но это означало, что я плохо был знаком с невероятной выдержкой, свойственной крепкой американской расе.

— Здравствуйте, господин Сен-Сорнен, надеюсь, вы хорошо выспались?

— Превосходно.

— Почему же вы так рано встали? Я слышала, как вы слонялись по всем углам дома. Когда это слуги, это неважно. Они могут ходить взад и вперед без конца, спорить, опрокидывать мебель, на это не обращаешь внимания. Но люди свободные, это совсем другое дело, я не знаю почему.

Я пробормотал какие-то извинения, ссылаясь на необходимость справиться о моем автомобиле. Я не преминул сообщить, что он был совершенно испорчен.

— Ну, так что же? Ведь он принадлежит вашему правительству, а вы поедете в моем.

Думаю, ты догадался уже, что я на это рассчитывал, но был счастлив услышать подтверждение из ее уст — ведь такая независимая женщина легко могла изменить свое решение за ночь, не правда ли?

Но она уже отвернулась от меня.

— Тамил, — сказала она одному из сингалезцев, — дай мне стакан и льду, и вот этот флакон, и бутылку, вот эту и ту.

Я с восхищением следил за ней, пока она приготовляла эту смесь в серебряном стакане.

— Тридцать шесть, — продолжала она, — я умею приготовлять тридцать шесть видов коктейля, столько же, сколько звезд на флаге союза. Разумеется, каждый из них носит имя одного из Штатов. Вот этот я предпочитаю — Алабама, там я родилась в… Нет, дорогой мой, вам еще не следует знать, в котором году это было. Будьте осторожны, он очень крепкий.

Действительно, он был очень крепок. Но из уважения к ее родине я счел себя обязанным выпить до дна громадный стакан, равный, по-моему, трем большим коктейлям.

— Теперь немного виски — надо растворить сахар, — сказала она, — идемте к столу.

— Когда вы рассчитываете ехать дальше, миссис?

— Отдохнув после обеда, около четырех.