|
Когда я, наконец, получил письмо Рафаэля, прошел уже целый месяц с тех пор, как я обосновался в школе в Сиврен. Он написал мне, что эта новость принесла ему разочарование. Я ответил ему. Он еще раз написал мне. Письма наши разминулись. В конце учебного года я прочел в «Бюллетене Народного Просвещения», что он удостоен степени доктора с отличным отзывом о диссертации на тему «Monseigneur Р'щпеаиde Bйhaine et l'Empereur Gia-Long». Я поздравил его в письме, которое осталось без ответа. Больше мы ничего не знали друг о друге… И вот сегодня случай показал мне, что, восторжествовав над старым Барбару, он стал счастливым обладателем и невесты, о которой мечтал с юных лет, и одного из редчайших во Франции состояний, способного поддерживать ту поразительную роскошь, которой в настоящее время я был приглашен восхищаться.
И он оставил меня. Я начал изучать мое непредвиденное королевство. Оно состояло из ванной комнаты и двух больших комнат, выходящих на широкий балкон. Я на мгновенье облокотился на перила. Листья деревьев в их бледно-зеленой прозрачности, освещенные снизу из парка электрическими шарами, расстилались у моих ног. Только море, совсем близко, своим размеренным, усталым Шумом нарушало ароматную тишину ночи. Я покинул балкон и вернулся в комнату. Первое, что мне бросилось в глаза, это мой чемодан поддельной крокодиловой кожи. Бог мои! Каким жалким казался он здесь, бедняжка, среди всей этой роскоши! Я поспешил поставить его в шкаф, предварительно опустошив. Тогда настало мученье другого порядка. Как заполнить тремя-четырьмя довольно примитивными туалетными принадлежностями это множество столов, этажерок, ящиков, хрустальных бокалов, сверкающих в ванной комнате? На минуту я решил было уложить все снова обратно — но послышались шаги Рафаэля. Я едва только успел привести немного в порядок свой туалет. Приятель мой уже стучался в дверь. — Это я. Надеюсь, ты уже готов? Великолепно. — Мне следует извиниться, — сказал я, — мой смокинг в багаже, и я… — Прошу тебя, без церемоний. Здесь ты у себя. Постарайся, если ты хочешь, доставить мне удовольствие — вспомнить улицу Генего. Мы одни. А когда и жена приедет, будет то же самое. Она — сама простота. — Это она? — спросил я, увидев портрет, стоящий на одном из столиков в маленькой гостиной, где мы находились. Он улыбнулся. — Нет, это не она. — Да, правда, — пробормотал я. — Извини меня. Действительно! Где только была у меня голова! Я вспомнил другую фотографию, ту, что он показывал мне в кафе Флоры несколько лет тому назад. Не было ничего общего между женой моего друга и странным созданьем, профиль которого я созерцал. — Эго подруга моей жены, — сказал Рафаэль, не переставая улыбаться, — кстати, она как раз с ней сегодня в Монте-Карло. Мы будем иметь удовольствие видеть ее у себя на вилле в течение двух недель. Как ты находишь, хорошенькая, а? — Трудно… — начал было я. — Ну, хорошо, ты сейчас увидишь ее в натуре и, уверяю тебя, не будешь разочарован. А знаешь, ты ведь очень и очень возмужал и похорошел с тысяча девятьсот десятого года. — Ты смеешься, — сказал я, краснея. — Да, да. Только побольше уверенности, побольше авторитетности, и сбрей, пожалуйста, свою бородку… — Я уже об этом думал. Но что ты хочешь, в провинциальной школе… — Ты все еще в Сиврен? Видишь, память у меня недурна… — Вижу. Нет, я уж больше не в Сиврен. Я уже продвинулся выше, ибо сдал экзамен на звание профессора. Я в Мон-де-Марзан, я… — Ты все это мне расскажешь… У нас еще хватит времени, мы обедаем не раньше девяти. |
