— Г-г-готова? — спросила сестра, стуча зубами, когда мы остановились на нужном уровне.

— Н-н-н-наверное… — это было всё, на что хватило сил.

Подумалось, что сейчас я отключусь и утону второй раз. Но вода меня больше не вернет. Брать взамен нечего. Всё отдала четырехлетним ребёнком.

Маргот запела на незнакомом языке. Что-то мелодичное, тягучее, умиротворяющее. А я старалась не отрывать взгляда от лица сестры, чтобы оставаться в сознании. Волны качались, ударяясь о нас и осыпая острыми ледяными брызгами. Волосы мокли сильнее с каждой секундой, и я не сомневалась, что непременно слягу с простудой. Жесточайшей. Зрачки Брук сузились. Она тоже с трудом держалась, чтобы не лишиться чувств. А вода так и оставалась ледяной. Нисколечко не теплела…

— Окунитесь с головой! Обе! Сейчас же!

Я помнила, что мы согласились подчиняться любым требованиям Маргот. Но это… это…

— Д-д-д-давай, — прохрипела Брук. — Это н-н-н-нужно с-с-сделать.

Нужно. Я понимала. Но приседая в воде, чтобы она сомкнулась над головой, почти поверила, что умру. Что не поднимусь. Никогда не увижу неба и солнца…

Так и вышло…

Или мне просто чудилось…

Морская вода провела черту. Между надеждой и отчаяньем, жизнью и смертью. Она обжигала горло и легкие, а я опускалась всё ниже на дно без шанса на спасение.

— Не подходите! Я сказал: не смейте к нам приближаться!

Я больше не была в море. Или… еще не была.

Он прижимал нас к себе. Двух маленьких девочек. Меня и Брук. Наш отчим, которого мы звали «дядя Бен» и любили, как отца. Сестра ревела навзрыд. Из моих глаз не упало ни слезинки. Виной тому была вовсе не смелость. Наоборот. Страх. Он сковал каждую клеточку так, что я едва могла дышать, не то, что плакать.

— Отойдите от борта! — приказал один из мужчин.

Они надвигались на нас вчетвером, уверенные, что возьмут числом. Да и куда деваться мужчине, загнанному в угол? Точнее, на край парома.

Но Бенжамен Мориссон не послушался. Шагнул еще ближе к борту и…

Падение показалось ужасающе долгим, а вода, принявшая нас в смертельные объятия, не ледяной, а обжигающей. Не осталось ничего, кроме темноты, в которую я погружалась и погружалась, не в силах закричать. Видела лишь собственные руки, тщетно тянущиеся вверх. Я захлебывалась соленой морской водой. Я умирала…

Душа покинула тело, и я видела себя со стороны — маленькую девочку, болтающуюся на глубине безвольной куклой…

— Эрин! Эрин, посмотри на меня! Ну же, приди в себя! Слышишь?!

Я качнулась и осознала, что, по-прежнему, стою в воде по грудь и, как ни странно, не ощущаю больше холода. Напротив стоит Брук, которая кричит и хлопает меня по щекам.

— Ну? Ты меня видишь?!

— Да…

Губы не слушались. Напряжение в теле было столь велико, что казалось, я вот-вот рассыплюсь в прах, и вода унесет его далеко-далеко, не оставив следа.

— Нужно окунуться еще раз. Только на мгновенье. Ну же, давай, Эрин!

Я посмотрела на берег. Маргот водила руками по воздуху, продолжая обряд. Рядом на коленях застыл Райан. Он держался за голову. Кажется, магичка что-то сотворила с ним.

— Не смотри туда, — приказала сестра. — С твоим мужем всё в порядке. Он пытался помешать и… Райан придёт в себя, поверь. Нужно закончить начатое. Окунаемся, Эрин. На счет три.

Я не желала подчиняться, боясь, что снова окажусь во власти кошмара. Но когда руки Брук потянули меня вниз, послушно последовала за сестрой — под тёмную воду.

— Ох…

Она оказалась права. Всего мгновение.