Трижды в неделю я ходила на прогулки с Брук. Она знакомила меня с жизнью большого города и техническими изобретениями, которых в Тихом боялись, как огня. Сестричка предпочитала носить вуаль в моей компании, дабы на нас не глазели, дивясь сходству. Она сняла квартирку неподалеку от нашего с Райаном жилья. На какие деньги, оставалось загадкой несколько недель. Пока однажды, сидя в любимом кафе, Брук не призналась:

— Есть один мужчина. Зовут Мартин. Давно в меня влюблен.

— Безответно? — усмехнулась я, успев немало узнать о жизни сестрички за последнее время.

— Не совсем. Я не из тех, кто теряет голову от любви. Но мне с ним… хм… комфортно. Он богат, хорош собой. И ненадоедлив, как многие представители так называемого сильного пола. Я знаю Мартина пять лет, а желания отправить в путешествие болотом до сих пор не возникло. Это о многом говорит, не так? Возможно, я выйду за него замуж. Разумеется, когда освобожусь от твоей опеки.

Да, у нас всё получилось. Суд постановил, что Барбара Гамильтон лишается права быть опекуном Брук, и «роль» переходит ко мне. Райан навел справки и выяснил, что Брук имеет право на повторное освидетельствование у докторов. Правда, сделать это можно лишь следующим летом. С момента постановки диагноза как раз пройдет пять лет.

— А как же Майкл? — спросила я лукаво, хотя воспоминания о сестричкином поклоннике, пытавшемся сорвать нашу с Райаном свадьбу, приятными не назовешь и с натяжкой.

— О! Он нынче очарован начинающей актрисой, — Брук засмеялась. — Это я их познакомила в надежде, что он потеряет голову и, наконец, от меня отстанет. Так что одной проблемой меньше. А ты еще не передумала уходить от мужа?

— Нет.

— Ну и зря. За таких мужчин, как Райан, надо держаться.

Я посмотрела строго, и Брук замолчала. Но ее слова звучали в голове до вечера. С каждым днем я всё больше привыкала жить рядом с Райаном, пусть брак теперь больше походил на соседство. Иногда я была готова передумать и остаться с мужем. Неважно, в каком качестве. Лишь бы видеть его изо дня в день, слышать голос, встречаться взглядами. Но потом я вспоминала о принятом решении и гнала чувства прочь.

…Вечером того самого дня Райан вернулся домой, пошатываясь. Того гляди, упадет. Нет, он не был пьян. Сражен чем-то иным. На меня посмотрел затуманенным взглядом.

— Что случилось? — спросила я, помогая супругу присесть.

Он даже пальто не снял. И уличную обувь.

— Полдня сегодня провел в следственном управлении, — проговорил Райан хрипло. — Расследование смерти деда закончено.

Меня качнуло, будто корабль в шторм. Раз супруг не арестован, значит, всё хорошо, верно? Тогда почему он в столь жутком состоянии?

— Они не нашли доказательств моей причастности. Но и абсолютной уверенности в обратном нет.

— Но… но… они же не собираются…

— Сажать меня под замок? Нет. Я свободен. Обвинений не будет.

— Это же отлично.

— Да. Но, боюсь, это не все новости. Подозрения остались. Поэтому они решили признать завещание недействительным. «Королевство Роуз» отойдет нотариальной конторе, а состояние, завещанное мне, достанется государству. Есть судебное постановление. Оспорить его невозможно. Всё кончено.

— Ох…

Я села на пол. Как же так?! Ведь вся наша «авантюра» затевалась ради денег Лайонелла! А теперь Райан не получит ни монеты? А как же дирижабли?! Их придется продать, чтобы Тревор сохранил фабрику? Как же несправедливо…

— Может оно и к лучшему, — пробормотал супруг, и я решила, что у него жар.