— Вот оно, доказательство! — восторжествовал Гроно. — Риллиф Хар-Феннахар был лордом по праву, и теперь его титул переходит к моему молодому господину! Я знал! Я так и знал!

— Вероятно, вы правы, но давайте отложим этот разговор до другого раза, — предложил Уэйт-Базеф. — А пока вернемся к письму. Дальше Риллиф сообщает о своем браке с некой особой по имени Верран, выражает по этому поводу восторг, несет прочую околесицу, ну и в конце снова возвращается к сути. Вот, послушайте: «Записи Фал-Грижни как были, так и остались в пещерах в целости и сохранности, но доступа к ним нет. Будьте уверены, вардрулы никому их не отдадут. Я же в настоящий момент не имею возможности далее исполнять ваше поручение. Тешу себя надеждой, что вам удастся заручиться помощью чародеев, общие усилия которых в сочетании с высшей магией увенчаются успехом там, где я сам потерпел поражение, и которые смогут-таки отвести от Далиона нависшую над ним беду. Если для осуществления этой благородной задачи потребуются решительные и самоотверженные люди, знайте, что вы всегда можете рассчитывать на деятельное участие племянника вашего Риллифа Хар-Феннахара». Разумеется, — заметил Уэйт-Базеф, — Фарни не довелось воспользоваться мудрым советом племянника. Вероятнее всего, Риллиф так и не узнал об этом: знаете ведь, как в ту пору обстояли дела с заморской перепиской, а магическими талантами он, увы, не обладал. Откуда он мог знать, что письмо будет прочитано только сейчас?

— И что теперь? — спросила Каравайз. — Вы поставите в известность чародеев?

— Не так-то это просто. Наткнувшись на письмо Риллифа Хар-Феннахара, я из предосторожности присвоил оригинал, а копию направил Глесс-Валледжу. Вместо того чтобы поднять об этом вопрос на Совете, Валледж, применив данную ему власть, приказал мне хранить молчание и потребовал оригинал документа. Я отказался, и на этом все пока остановилось.

Слушавшие смотрели на него в немом изумлении. Наконец Деврас произнес:

— Но это лишено всякого смысла!

— Клевета! Злобные наветы! — пробурчал себе под нос Гроно.

А Каравайз холодно спросила:

— Зачем его непревзойденности скрывать информацию? Что ему это даст?

— Не знаю, — признал Уэйт-Базеф. — Он честолюбив и, возможно, боится, что подобные сведения каким-то образом отразятся на авторитете ордена и его руководителя. У меня нет ни времени, ни желания рыться в канализации Валледжева ума. Единственное, что меня теперь заботит, — так это как бы раздобыть записи Грижни, поскольку времени у нас в обрез. Пророчество начало сбываться. В небе зажглась полуденная звезда. Насчет льва и дракона сказать ничего не могу, но где-то они непременно должны быть: недаром появилась ядовитая чернота, которая ползет к морю. Если мы с вами не найдем способа помешать ее продвижению, можно уже сейчас уносить ноги с Далиона, поскольку вскоре весь остров погибнет. Без помощи мне не обойтись. Могу ли я рассчитывать на вашу поддержку?

Молчание, последовавшее за этим вопросом, было прервано стуком в дверь.

— Подкрепление. Отлично! — обрадовался Уэйт-Базеф, устремившись к двери.

На пороге стояли вооруженные гвардейцы ордена и вместе с ними — худенькая невысокая женщина неопределенного возраста, одетая в мужской костюм из серой мериносовой шерсти. Ее желтоватые, по-кошачьи фосфоресцирующие глаза казались чужеродными на заостренном лице. На плече этой странной женщины суетилось и попискивало бесшерстное крысоподобное существо с непомерно крупными ушами.

— Снарп? — с чувством смутной тревоги приветствовал ее Уэйт-Базеф.