В коридорах было холодно. Вероятно, хозяева не могли себе позволить отапливать те помещения, которые пустовали. Чтобы согреть весь дворец требовалось столько дров, что любой богач вылетит в трубу.
Наконец, двери распахнулись, и Вэй ахнула от восхищения, настолько комната была красива. Она хранила на себе печать давно ушедшей эпохи. Это касалось величественной отделки стен и потолка, камина, старинной мебели, больших напольных часов. Дворецкий осмотрел комнату, проверяя, хорошо ли здесь всё подготовлено подчиняющейся ему прислугой, вплоть до того как взбиты подушки. Наконец, он пожелал гостье хорошего сна и удалился.
Оставшись одна, Вэй с величайшей живостью обежала всю комнату, полюбовалась на картины и старинные часы, чей маятник качался абсолютно бесшумно. Затем заглянула в огромные гардеробы, шкафы и комоды, попробовала пооткрывать ящики, которые оказались незапертыми; осмотрела туалетные принадлежности.
Её немного смутили лишь два ночных горшка под громадным мраморным умывальником, которые стояли по соседству с кувшинами с водой. И если наличие умывальника Вэй даже обрадовало, — всё лучше чем очередная новомодная американская штучка, которую можно сложить и превратить в стул или тумбочку, — то вид ваз интимного назначения смутил. «Ну ничего, — сказала она себе, — ночные горшки, так ночные горшки; в конце концов один раз можно обойтись и без ватерклозета». И всё же было странно, что в доме, где имеются городской телефон и электричество и даже лифт! (которым впрочем, похоже, почти не пользовались), не озаботились организацией современной канализации. Видимо, у этого обстоятельства была та же причина, по которой в комнате было довольно прохладно (огонь в камине едва теплился): похоже, хозяин был человеком экономным, если не сказать прижимистым. Что ж, это было вполне в местных традициях. Как тут было не вспомнить, что совсем недавно этой страной правила знаменитая королева Виктория, которая не признавала электричества и печатных машинок, поэтому требовала освещать свой дворец свечами, а документы подавать в рукописном виде.
Впрочем, что касается убранства комнаты, то всё было просто шикарно. Особенно великолепна кровать — с основанием из чёрного резного дерева и столбами в форме античных богинь, которые поддерживали раму с балдахином. Интересно, сколько тайн может быть связано с этим местом. Тяжёлый и плотный балдахин из красно-золотой парчи позволял скрывать всё, что происходило в кровати, — от супружеских измен до убийств…
Кровать была огромная и величественная, использовать её лишь для сна было бы кощунством. Скалли с нетерпением ожидала мужа, чтобы забраться с ним под одеяло и прижаться друг к другу. В объятиях они быстро согреются. А чтобы время ожидания пробежало быстрее, молодая женщина взяла со стола толстую библию, открыла наугад и прочитала: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне». Щенячий восторг в её душе как-то сразу приутих, вспомнилось, что по пути сюда она не встретила ни единой живой души. С книгой в руках Скалли задумчиво подошла к окну: темнеющий в ночном мраке лес вдали вызывал бессознательную тревогу. Перед этим диким лесом дом выглядел уязвимым. Во всяком случае, она предпочла бы провести ночь в цитадели за крепостными стенами…
Вернулся муж. От него пахло дорогими сигарами и коньяком. Оказалось, что кабинет хозяина поразил писателя не меньше, чем его жену спальня:
— Только представь себе, кошка, — взволнованно рассказывал Арчи, — за неприметной на первый взгляд дверью открывается фантастический вид, словно входишь в пещеру из восточной сказки. Или в древний храм, в пирамиду. Кабинет графа — настоящий путеводитель по его жизни, и эпохе имперских завоеваний. Я любовался бронзовым Буддой, которому больше тысячи лет! Рассматривал великолепные модели кораблей; трогал алтарь, на котором древнеегипетские жрецы ещё за пятьсот лет до рождения Христа приносили жертвы своему богу Ра (сэр Уильям финансировал раскопки гробницы фараона в Долине царей). |