Будто опасаясь, что жена начнёт его упрекать в мягкотелости и отговаривать, Арчи с несвойственной ему твёрдостью заявил, что намерен задержаться в имении, даже несмотря на то, что граф обошёлся с ним за ужином не слишком учтиво:

— Можешь смеяться надо мной сколько угодно, но переубедить меня тебе не удастся!

— Ну вот и отлично, — мягко улыбнулась Скалли и выразила желание выслушать в подробностях, как всё было.

Арчи стал рассказывать, как раскрыв перед ним коробку с кубинскими и манильскими сигарами, граф сказал:

— До вас порог моего кабинета не переступал ни один посетитель, который бы не принадлежал к избранному узкому кругу моих ближайших друзей и помощников. И конечно я не пущу сюда ни одного писаку. Но вы другое дело, — вы джентльмен! Поэтому я хотел бы просить вас об услуге. Дело в том, что я решил опубликовать кое-что из семейного архива, и мне нужна помощь в отборе документов.

У Вэй на языке крутился вопрос: отчего бы графу не поручить это своему секретарю. Но она не стала портить мужу настроение. Ведь Арчи обожал старые свитки и пергаменты.

— Ещё граф зачем-то спросил меня, владею ли я итальянским так же хорошо, как один из героев моего последнего романа — немного озадаченно вспомнил Арчи. — И я ответил, что к тому же ещё свободно говорю по-французски и по-немецки, а также знаю на приличном уровне древние языки, ибо в молодости хотел посвятить себя археологии и востоковедению. Этим я заслужил ещё большее уважение сэра Уильяма.

Арчи был страшно доволен и горд тем, что такой человек предложил именно ему, а не какой-нибудь архивной крысе из Оксфорда поработать в своей домашней библиотеке с бумагами, которые, несомненно, представляют собой большую историческую ценность:

— Ты должна понимать, что эти аристократы очень разборчивы, и можешь не сомневаться, что их благосклонность может заслужить далеко не всякий!

— Ну конечно, милый.

— Скалли, дорогая, ты только на минуту подумай, в какую настоящую сокровищницу я попаду волею счастливого случая! Наконец-то я чувствую запах тайны. Любой писатель мечтает о такой возможности и ждёт её — иногда всю жизнь. По сравнению с этим все обиды кажутся мелкими.

Молодая женщина мягко улыбнулась:

— У тебя доброе отходчивое сердце, ещё несколько часов назад я видела по твоему лицу, что ты готов вызвать шутника на дуэль.

— Поверь, я ни в коей мере не разочарован оказанным мне приемом, — заверил Арчи — Сэр Уильям весьма уважительно относится к моему творчеству и к моим взглядам на политику и историю Британии. Он разговаривал со мной необыкновенно любезно и даже сказал, что хотел бы видеть таких людей как я среди тех, кто вершит политику страны.

Вэй снисходительно смотрела на мужа, ведь если ты любишь мужчину, то надо принимать его со всеми его достоинствами и недостатками. Арчи же был простым парнем из шахтёрского Уэллса, которому просто повезло в юности вытянуть счастливый билет. Но быть просто модным писателем ему было мало. У мужа имелась слабость, которую Вэй про себя называла «Комплексом Вольтера», ведь известно, что великий философ, который любил подчёркивать собственную независимость от славы и денег, втайне просто млел от счастья, когда его обхаживали знатные персоны.