Но майор был ушлый и Ваньку через два дня поймали. Был он доставлен в допросную, и собирались его бить батогами нещадно и барину выдать головой.

— Я государево дело скажу! — заорал тогда Ванька. — Государево дело знаю!

И те слова пойманного холопа услыхал фискал господин Нестеров.

— Стоп! — сказал он. — Подать сюда того холопа!

И Ваньку перед очи Нестерова поставили.

— Говоришь, что государево дело ведаешь? Так?

— Так, ваше благородие! — ответил Ванька.

— Коли солжешь, быть тебе на плахе! Мое слово крепкое!

— Не лгу, ваше благородие! Знаю государево дело! На майора Заславского знаю! И показать могу!

И выдал Ванька своего барина и про все его дела рассказал. Майора за караул взяли и в допросную направили. А Ванька вольную получил и вышел с награждением в пять рублёв серебром. Так он и получил прозвище Каин…

***

3

Трактир «У Большого моста».

В трактире было тепло, пахло щами, мочеными яблоками да грибами сушеными.

Статный парень в красной рубахе перепоясанной кушаком сидел за столом с десятком собутыльников и пил хлебное вино (водку), заедая его пирогами и да блинами с икрой. То и был знаменитый Ванька по прозвищу Каин.

Михайло Голубев бывший солдат, ныне дезертир и вор, хвастал, что де нет силы которая его хитрость преломит.

— А все отчего сие? — говорил Голубев. — Талисман заветный имею! Вот и везет!

— Брешешь! — выкрикнул один из собутыльников.

— Брешу? — вскричал бывший солдат. — Дак нет же! Я сбег из полка и никто не поймал меня! То раз!

Солдат стал загибать пальцы.

— Затем, когда всех наших в трактире взяли, кто спасся? Я токмо один! То два! И послух* (*Послух — доносчик) на меня не показал на допросе! Во как! То три!

Каин токмо ухмылялся похвальбе солдата. Ему ещё ничего не пришлось пережить, а он дурак накликает беду на свою голову. Сам Ванька многое испытал. Били его плетьми год назад и потом на раны порох сыпали и жгли.

Того Каин вовек не забудет. Той пытки никто не выдержит.

— Да погодите вы! — прекратил спор бывший каретник Кузьма. — Слыхали, чего на Москве говорят?

Все посмотрели на него.

— А говорят, что, дескать, вурдалак в дому Кантемиров!

— Брехня!

— А вот и не брехня! — стал доказывать Кузьма — Дело до царицы уже дошло!

— Иди ты!

— Дошло! Про сие точно знаю. И повелела царица то дело расследовать со всем тщанием.

— И чего?

— А того, что назначили Волкова Степана!

— Волкова? Не брешешь? — спросил Каин.

— А чего мне брехать? У меня знакомец в доме у Кантемира. И сегодни Волков в дому у князя был! Во как!

Ванька задумался. Волков слишком ему не нравился. И не сребролюбив и честен. Будь все такие на государевой службе, давно его голова на плахе бы скатилась.

— А может просто так Волков к Кантемиру заехал?

Каретник Кузьма возмутился.

— Да с чего Волкову, сыскного ведомства чиновнику, посещать князя? Не дружны они чай.

— А ты откудова знаешь, кто у князя Кантемира в друзьях? — спросил Каин.

— А вишь знаю! Не бывал ранее никогда в дому у князя Степан Волков. Не бывал! А ныне приехал? С чего? Повеление есть дело расследовать! С того и прибыл!

— С вурдалаком только свяжись, — сказал кто-то.

— Осиновый кол надобно для вурдалака! То первое дело.