Пауэрс: Отец хотел, чтобы я стал врачом, но я считал, что подобная деятельность мне не подходит. Кроме того, это требовало, чтобы я гораздо больше учился, и стоило бы дороже. Окончив колледж Миллиган, я приближался к тому возрасту, когда призывают в пехоту. Не знаю, когда бы меня призвали, но это, вероятно, произошло бы через несколько месяцев после окончания колледжа. Трудно получить хорошую работу, когда ты допризывник, никто не хочет тебя брать, потому что работа будет очень скоро прервана из-за твоего призыва в армию. У меня была временная работа в летнее время в службе спасения на воде. Когда я покинул эту работу, то вместо того, чтобы ждать, когда меня призовут в пехоту, решил добровольно поступить в военно-воздушные силы, так как всегда интересовался авиацией.

Гринев: Каковы причины, побудившие Вас поступить на работу в Центральное разведывательное управление? Была ли это Ваша инициатива?

Пауэрс: Нет, ко мне первыми обратились с этим предложением. Когда окончился срок моей службы в военно-воздушных силах, я хотел получить работу на какой-нибудь гражданской воздушной линии, но в это время мне уже было слишком много лет, чтобы меня могли принять в гражданскую авиацию. Мне предложили работу в Центральном разведывательном управлении с жалованьем, равным жалованью первого пилота гражданского самолета. Я подумал, что мне просто повезло, и был счастлив, что могу получить такую работу.

Гринев: Брали ли Вы на себя перед Центральным разведывательным управлением какие-либо дополнительные обязательства после подписания с ним контракта?

Пауэрс: Нет, я должен был выполнять только обязанности пилота. Чтобы заполнить время между полетами, я выполнял функции офицера по безопасности в полетах: распространял соответствующую литературу, вел работу среди других офицеров.

Гринев: Что давала работа в Центральном разведывательном управлении в материальном отношении?

Пауэрс: Это дало мне возможность расплатиться с долгами, довольно хорошо жить и сберечь деньги на будущее. Я рассчитывал на эти сбережения купить дом и, может быть, начать какое-нибудь собственное дело, чтобы не зависеть от родителей.

Гринев: При каких условиях Вы могли получить дополнительное вознаграждение по контракту?

Пауэрс: Было договорено, сколька я буду получать в месяц. Однако согласно контракту я не получал каждый месяц всю сумму денег на руки. Определенная часть моего жалованья откладывалась, с тем, чтобы быть выплаченной после успешного завершения задания.

Гринев: Какую должность Вы занимали в подразделении «10–10»?

Пауэрс: Должность пилота.

Гринев: Выполняли ли Вы какие-либо руководящие или административные функции?

Пауэрс: Нет, я был только пилотом».

Так лишний раз выясняется, что в современном «американском раю» дети рядовых американцев для того, чтобы оплачивать свое обучение в средней школе, вынуждены зарабатывать деньги мытьем посуды и «любой работой, какая подвернется», не говоря уже о том, что высшее образование для такого американца почти недоступно, потому что, как показал Пауэрс, это стоит гораздо дороже…

Типичный продукт американского образа жизни и современного американского воспитания, Пауэрс, которому уже за тридцать лет, заявляет на суде о том, что он не только не участвовал в политической жизни своей страны, но даже за всю свою жизнь никогда не принимал участия в голосовании на выборах! Любому советскому человеку такое признание Пауэрса кажется невероятным.

Наконец, представляют психологический интерес и вполне определенные мотивы, по которым Пауэрс принял предложение стать шпионом: «Мне предложили работу в Центральном разведывательном управлении с жалованьем, равным жалованью первого пилота гражданского самолета. Я подумал, что мне просто повезло, и был счастлив, что могу получить такую работу».